– Я в них абсолютно уверена! – с жаром воскликнула Галлин.
– Мадемуазель, мои внуки были бы счастливы это слышать.
Галлин догадалась, о чем подумал старик цыган.
– Вы собираетесь что-нибудь предпринимать? – спросила девушка.
– Что предпринимать? Куда идти? У Жана и Нура свои головы на плечах. Они не станут меня волновать понапрасну. День только начался. К обеду они непременно вернутся. Дети всегда находят родительский бивуак!
Лагерь вновь ожил, цыгане вернулись к прерванным делам. Однако на задворках что-то оживленно обсуждала кучка людей. Старик Карум заметил, что ребята смотрят в ту сторону.
– Да, действительно, – сказал он. – Я, кажется, знаю, почему ночью лаяли собаки, хотя это странно. Пойдемте со мной…
Вслед за Карумом ребята направились в дальний конец лагеря, мимо еще дымящегося костра.
Коротко поздоровавшись, цыгане посторонились. Карум указал пальцем на круглое отверстие, сверху прикрытое досками. Рядом лежали большие плоские камни.
– Не подходите к краю, – сказал Карум. – Это очень глубокий колодец, вырыт еще Бог знает когда. Мы им никогда не пользовались – вода соленая. Этой ночью камни кто-то разворошил, а потом не слишком аккуратно сложил на место… Эти доски я приказал положить, чтобы, не дай Бог, детишки не свалились. Интересно, кто мог их снять и, главное, зачем?
Мишель нагнулся, приподнял доску и увидел воду – на неожиданно большой глубине. Еще он заметил проржавевшие перекладины, нечто вроде внутренней лестницы.
«Занятно», – сказал он себе.
Кому пришло в голову открывать колодец? И, главное, куда запропастились Жан с Нуром?
Карум вернул доску на место и не спеша проводил молодых людей до ворот.
– Можно мне заехать во второй половине дня? – спросила Галлин.
– Наши двери всегда открыты для друзей, – ответил цыган. – Будьте счастливы. Карум за все всех благодарит!
Старый цыган удалился твердым шагом. Однако от Мишеля не ускользнула некоторая скованность его движений, ссутулившиеся плечи…
– Ну и ну! Что будем делать?! – воскликнула девушка. – У меня лично есть большое желание побродить по городу, вдруг удастся что-нибудь разузнать. Кто мне составит компанию? Может быть, вы, Мишель, или кто-нибудь из ваших друзей?
Мишель вспомнил про фотографа и про пленку.
– Я согласен, если кто-нибудь отведет мою лошадь в «Хижину шерифа».
– Я отведу, – вызвался Паскалу. – До свидания, мадемуазель.
– Вы истинный ковбой, Паскалу! Я вас очень люблю!
– Я вас тоже, мадемуазель. Вы такая добрая и такая красавица, точь-в-точь ваша бедная матушка, вот только волосы белые!
