И в самом деле Колье повернулся к своим и буркнул:
– Друзья, нам здесь больше незачем оставаться! Пускай защищают своих цыган, выпускают на свободу воров! Когда-нибудь они еще пожалеют… может быть, даже раньше, чем воображают!
Жандармы остановили автомобиль, не доезжая до лагеря. Теперь они неторопливым шагом направлялись к толпе.
– Что здесь делают эти люди? – подойдя поближе, спросил бригадир.
Колье еще раз подал знак всем разойтись. Но жандармы придерживались иной точки зрения.
– Минуточку, господа… задержитесь, пожалуйста! Нам сообщили, что в этом районе драка…
– Все к тому и шло, господин бригадир! – произнесла Галлин, выступая вперед. – Если бы не отвага этих молодых людей и Паскалу… если бы не мудрость Карума Старшего, эти господа добились бы своего – устроили бы потасовку, а вину свалили бы на цыган!
– Понятно… Сейчас разберемся, – сказал бригадир. – Кто-нибудь хочет дать показания?
В группе недовольных раздался невнятный ропот.
– Потом тебя же и затаскают! – проворчал Жирба.
– Вас, мсье, «затаскают», если вы того заслужили, – парировал жандарм. – А общественный порядок надо соблюдать. Я повторяю вопрос: кто-нибудь хочет дать показания?
На этот раз аудитория осталась безмолвной.
– В таком случае, пожалуйста, разойдитесь! Вяло, словно нехотя, демонстранты потянулись к городу, то и дело оборачиваясь и бросая мрачные и грозные взоры на наездников.
– А теперь, мадемуазель, объясните, что тут все-таки произошло? – спросил бригадир.
– Я приехала в самый разгар, но эти молодые люди, господин Паскалу и, естественно, Карум уже были здесь.
Жандарм выслушал рассказ Мишеля и Паскалу.
– Вот такие дела, – вздохнула девушка. – Похоже, у этих людей нет ни капли мужества. Я просто теряюсь! У деда всю жизнь работали цыгане. И никогда не было ничего подобного!
– Признаться, частые кражи изрядно взбудоражили общественность, – заметил бригадир. – А кто эти ребята? Они тоже работают у господина Фредерика?
Галлин объяснила.
– Мой совет вам, молодые люди: будьте поосторожнее, – проговорил жандарм. – Как говорится, свои собаки дерутся – чужая не лезь. Вот оно, разумное поведение!
Сначала изумившись, а затем возмутившись, Мишель, однако, удержался от комментариев. Он в очередной раз убедился, насколько нелепыми бывают пословицы, хотя принадлежат они к так называемой «народной мудрости». Ну что общего с собаками у Жана с Нуром, очевидных козлов отпущения, или банды Гратто?
Жандармы направились к Каруму Старшему – тот так и стоял неподвижно с бесстрастным лицом, словно все случившееся было сущим пустяком. Бригадир поднес руку к козырьку.
