Время шло, а Филипп так и не звонил. Наконец она отчаялась дождаться его звонка и отправилась в постель.
Она спала как мертвая, когда кто-то с нечеловеческой силой вцепился ей в волосы, а рука в перчатке зажала ей рот. Мишель почувствовала, что сейчас умрет от ужаса. Когда действие первого выброса адреналина прошло, ее ушедшее в пятки сердце заработало медленнее, а потом снова стало набирать обороты и, в конце концов, забилось так, словно было готово вот-вот выскочить из груди. Мысли ее бешено скакали – она пыталась осознать, что с ней происходит. Нет, это не сон: уж слишком все по-настоящему. Уверившись, наконец, в мысли, что это не сон, она попыталась вскрикнуть, но у нее ничего не получилось. Ее крик, хотя и вырвался из горла, но был заглушен перчаткой.
Легкие ее разрывались от нехватки воздуха, потому что она сопротивлялась изо всех сил. Но мужчина распластал ее на животе, крепко уселся на ее ягодицах, коленями больно прижал руки к кровати. Ей удалось раз-другой лягнуть насильника, но это ему было что комариный укус. Она тщетно пыталась успокоиться, проанализировать ситуацию. «Не впадай в панику! Не впадай в панику!» – убеждала она себя… Вдруг он заговорил:
– Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Я так давно наблюдаю за тобой… Больше я не мог ждать. Не заставляй меня бить тебя… Ты слишком красива, Мишель. Я хочу тебя сейчас.
Тон его не допускал возражений.
Это был он. Тот! Она попыталась повернуть голову и взглянуть на него. В спальне стояла полная темнота, и от этого ужас ее был еще сильнее – она не могла увидеть его и чувствовала себя совершенно беззащитной. Тысячи мыслей проносились в ее голове, сотни вопросов, на которые она, вероятно, никогда не получит ответа: «Как он попал сюда? Кто это? Что я сделала? Знаю ли я его? Неужели я – жертва насилия? Я? Почему я? Неужели он убьет меня? Я не хочу умирать!» Невзирая на панику, которая захватывала ее все сильнее и сильнее, она понимала, что темнота на самом деле – это ее спасение. Может, он и не убьет ее, понимая, что она никогда не сможет его узнать.
– Успокойся, постарайся успокоиться… Да успокойся же! – в голосе его послышались яростные нотки.
Потом, словно подтверждая ее мысли, он сказал:
– Я обещаю, что ничего не сделаю с тобой, если ты будешь вести себя тихо, – голос его теперь зазвучал мягко, успокаивающе: – Я уйду, когда закончу, и больше ты меня никогда не увидишь. Обещаю.
Незнакомец ласково погладил ее волосы.
