Под мостом Сида было темно, как в пещере. Афра сразу залез в воду, стал громко лакать, хотел было разогнать местных лягушек, но и они куда-то делись.
Натабура присел на бревно. Юка – рядом.
– Дождемся рассвета?
Он был совсем не против просидеть с ней хоть всю ночь. Ему вообще казалось, что лучше девушки он не встречал и что они знакомы давным-давно – тысячу лет, что они уже встречались где-то там, в иных пространствах, где властвуют другие законы.
– Господин человек… – кто-то прошелестел над ухом. – Гос…
– Чего?.. – Натабура отскочил в сторону и почувствовал, как волосы у него стали дыбом.
– Господин человек, это я… – проникновенно раздалось из темноты.
Тогда они разглядели в отблесках света от воды, что в ловушке ками-дзуцу мерцает некая голубоватая тень. Она то приближалась к прутьям, то удалялась, тихо подвывая:
– У-у-у…
– Ах!.. – вырвалось у них одновременно.
– Я! Я! – прекратила выть тень. – Выпустите меня.
– Ты кто?
– Я? – пугливо переспросила тень, поскуливая, как щенок.
– Да? Ты!
– Я… – тень вздохнула, – дух…
– Дух чего?
– Дух грусти…
– Иди ты… – высказался Натабура, ибо духи грусти не питались под мостами, куда сливали помои. Им подавай вздохи влюбленных и умиление разочарованных жизнью.
Юка тоже недоверчиво хмыкнула. Она вообще лучше Натабуры ориентировалась в городе. Но увидеть дух грусти даже для нее, похоже, было чересчур.
– Да, вы правы… вру. Я дух торговли… лошадьми…
Подбежал Афра и в знак презрения полил ловушку. Дух оскалился и отлетел к центру.
– У-у-у… га-а-а-д…
– Это ты гад! – уверенно сказала Юка. – Шляешься здесь по ночам. И никакой ты не дух!
– Да если бы не гаки – дух обжорства, который меня сюда затянул и смылся…
– Знаем мы вас, – сказала Юка. – Вот солнышко взойдет…
– Ой, ой… – завыл дух. – Спасите, спасите, люди!
– Тихо! – сказал Натабура. – Ты чего такой тощий?
Дух походил на последний выдох гаснущей свечи. Казалось, ему ничего не стоит пролететь сквозь прутья, но он не мог этого сделать, смертельно боясь приблизиться к ним.
– Если бы я был наевшись… – снова начал вздыхать дух, – а то голоден, как дворовая собака.
– А чем воняешь? – Натабура, приглядевшись, увидел труп курицы. – Мертвечиной питаешься?
– Задави тебя телега… – обиделся дух.
– Возьми и поешь, – посоветовал Натабура.
– Он не может, – сказала Юка.
– Почему?
– Потому, что тут же выявится его сущность.
– То есть?
– Не веришь? – Она сунула руку между прутьями, и немедленно вместо благовидного и старичкообразного духа возник один огромный, как капкан на лося, рот с кривыми, острыми зубами: «Щелк!!!» Юка едва успела выдернуть руку, а Натабура обалдело схватился за кусанаги.
