Я сидела в камералке и записывала статистические данные в таблицу. Вдруг прямо под моим окном раздался глухой голос:
– Ну, что нового?
Человек спрашивал спокойно, даже лениво, как будто говорил с приятелем.
В ответ кто-то пробурчал довольно неразборчиво:
– Ничего.
– Я плачу тебе, чтобы хоть что-то происходило. – Интонация говорившего не поменялась нисколько, ни тон, ни манера его речи, но в этом спокойном ленивом голосе вдруг так явно почувствовалась угроза, что я замерла.
Я испугалась. Так испугалась, что боялась не то что пошевелиться, но даже скрипнуть карандашом или перелистнуть тетрадь, да что там тетрадь – я вздохнуть боялась. И при этом мне так хотелось посмотреть, кто это разговаривает, что я с трудом сдерживалась, чтобы не подойти к окну и не выглянуть. Послышался скрип шагов. Это мужчины отошли чуть дальше от моего окна, и от этого стало хуже слышно, о чем они говорят. Можно было перевести дух. Шальная мысль пришла неожиданно: конечно, раз мне их почти не слышно, следовательно, и они меня не слышат, а значит, можно осторожно встать и, пройдя несколько шагов по коридору, выглянуть в соседнее окно. Слава богу, дверей-то у нас нет и рам нет – скрипеть не будут! Главное – под ноги смотреть, чтобы на стекло или деревяху какую не наступить.
Я понимала, что веду себя совершенно неразумно, но поделать ничего не могла. Любопытство пересилило страх.
Осторожно соскользнув с лавки, длинной, тяжелой, большой и потому совершенно неподвижной и, соответственно, бесшумной, я затаив дыхание начала двигаться по коридору. Уже через несколько шагов я могла довольно отчетливо разобрать слова:
– …А несчастный случай и подстроить можно. Научить?
Я невольно сглотнула сухой ком в горле и облизала губы. Страшно. Где-то между лопатками побежала холодная струйка пота. Но теперь я уж точно должна была посмотреть на говорившего. Его собеседник, и до этого-то отвечавший довольно невнятно, замолчал, может быть, тоже испугавшись. Неожиданно по улице, что шла вдоль нашей стройки, с ревом и скрежетом пронеслись несколько мотоциклистов, тут же оглушительно залаяли собаки. Я воспользовалась этим шумом и сделала еще несколько быстрых шагов вперед по коридору, затем свернула в соседнюю комнату и бросилась к окну, из которого были видны силуэты разговаривавших мужчин. И в этот же момент меня схватили. Крепкая мужская рука, молниеносно скользнув по груди, обхватила мои плечи и прижала руки так, что я не могла пошевелиться. Ладонь сильно зажала мне рот. Я просто онемела. Мужские руки, не ослабляя хватку, резко развернули меня, и я подняла глаза. Передо мной стоял Стас. Увидев, что я узнала его, он разжал руки. Ноги мои предательски подкосились, но, ухватившись одной рукой за плечо Стаса, другой я несколько раз сильно, хоть и бесшумно ударила его в грудь. Он покачал головой, дескать, согласен, виноват, и, осторожно обняв меня за плечи, прижал к себе, показав жестом, что надо молчать и слушать.
