– С женой нашего заказчика – Дрозденко Станислава Владимировича, – немного насмешливо проговорила Марина. – Так что мы с ним знакомы еще со студенческих лет.
Вот это новость.
Марина начала рассказывать о том, как они вместе учились, как молодой лейтенант ухаживал за скромной и приятной во всех отношениях девушкой Ларисой, какие цветы дарил, как помогал конспекты им делать, как приносил в общагу разные вкусности. Какая Лариса всегда была тихоня, и как они ей завидовали – Стас такой красавчик, такой обаятельный и уверенный, к тому же военный. И так влюблен!
Я слушала. Сначала с удивлением и неподдельным интересом, но по мере продолжения рассказа у меня появилось странное чувство. Мне почему-то показалось, что все это Марина рассказывает мне не просто так. Мы с ней знакомы много лет, вместе работаем практически каждый сезон. У нас прекрасные отношения, но деловые. Только деловые. Когда нет раскопов, мы встречаемся редко – раз в месяц или даже раз в два месяца. Конечно, очень радуемся встрече. «Как дела?» – «Нормально, а у тебя?» – «Тоже все в порядке!» Несколько свежих анекдотов, несколько последних сплетен о знакомых, несколько дежурных фраз о планах на следующий сезон: «Готовься, в этом году заказов много, может, уже в апреле начнем» – и мы расстаемся до следующей случайной встречи. На раскопе разговоры в основном о раскопе, а в перерывах болтаем обо всем – те же анекдоты, сплетни и, как исключение, какие-нибудь глобальные изменения жизни – предстоящие экзамены у детей, или свадьба брата или сестры, или что-нибудь еще такого же масштаба. Что называется, ничего личного. Я, конечно, знала, как зовут Марининого мужа, но абсолютно не в курсе, как они познакомились, я помнила имена двух ее дочек, но в честь каких родственников они названы или выбор имен был случаен – я не знала. И вдруг такие подробности. Машинально я отметила про себя, что все это объясняет, почему Стас называет ее Маришкой и почему Маришка рассказывает ему подробности нашей жизни. Только это не объясняет, почему вдруг она рассказала все это мне .
А Марина тем временем продолжала рассказывать про Ларису. Какая она всегда была тихая и скромная, какая хорошая, верная и порядочная.
Я почувствовала, как во мне вдруг поднимается раздражение. Марина подозревает меня в желании закрутить роман с Дрозденко, что ли? Очень смешно. Самое ужасное в этой ситуации, что прямо мне ничего не говорит. Сказала бы она мне: «Ксения, не вздумай крутить с заказчиком, я с его женой дружу» – я бы ей так же прямо ответила, что, дескать, «я вообще не кручу романов, а уж в моей нынешней ситуации тем более не до романов, тут дела посерьезнее разворачиваются», и сразу стало бы проще.
