Уровень холестерина 188.
Конечно, я была окружена по флангам, как выразился бы персонаж времен Гражданской войны из романов моего отца. Я была окружена внутренними и внешними врагами. Тайными убийцами.
И, конечно, я была воплощением золотой середины, которую теперь, пожалуй, назвала бы идеальной средой для вируса, поразившего меня, — вируса, который можно было бы окрестить моим именем, когда не замечаешь бревна в своем глазу, но в чужом с удовольствием разглядываешь соринку. Сорок семь раз в год я твердила людям, чтобы они больше доверяли своей интуиции, чтобы они развивали внутреннее чутье, не обращая внимания на то, что это может привести к пугающим переменам и к чужим обидам.
Какая ирония судьбы! Она меня просто убивает.
Сжигает изнутри.
А ведь я еще не дошла до сути рассказа.
Но как я могу написать об этом?
Эта история и не обо мне вовсе.
Она о том, как была искалечена судьба трех замечательных детей.
Я не могу заставить себя думать об этом.
Даже теперь.
У меня не хватит духу передать вам, как тяжело им было. Что им пришлось пережить, и это притом, что какая-то часть их страданий так и осталась скрытой от меня. Гейб, Каролина и Аори. Моя опора, мой потерянный ангел, моя крошечка. Мне так жаль.
Это не имеет уже никакого значения, но мне все же так жаль.
«Мое сознание или самолюбие отозвалось негодованием» (Йетс).
«Какой наивный глупец!» (Кролик Бани).
Когда я задумываюсь о том, через какие ненужные испытания пришлось пройти старшим детям из-за моей болезни и ошибки Лео, я внутренне содрогаюсь. Когда я вспоминаю измученное, залитое слезами личико Аори… Я просто ненавижу себя.
В своей колонке я каждое воскресенье убеждаю людей не поддаваться чувству вины за то, чем они не в силах управлять. Но дети смотрели на это иначе — так, как я. А я испытываю большую вину за то, что произошло, и поступок Лео по отношению ко всем нам отступает на второй план. Я могла бы представить себе страдания чужих детей, чувствующих вину за разлад между родителями, за их проступки и несчастья. Чужих, но не своих! И тем не менее.
Существует убеждение, что каждый полицейский, если «вывернуть его наизнанку», — потенциальный правонарушитель, а каждый психиатр — потенциальный клиент другого психиатра, каждый судья при других обстоятельствах готов стать мошенником. Логично было бы предположить, что те, кто щедро раздают советы, сами не обладают какой-то особенной жизненной мудростью. Или же больше других сами нуждаются в совете. Наверное, так.
