Он и Ганапати – единственные в группе программистов иностранцы. Когда позволяет погода, они прогуливаются после ланча по парку. К «Интернэшнл компьютерс», да и ко всему проекту «Атлас», Ганапати относится пренебрежительно. Возвращение в Англию было ошибкой, говорит он. Англичане не умеют мыслить масштабно. Надо было остаться в Америке. А что представляет собой жизнь в Южной Африке? Найдутся там перспективы для него?
Он отговаривает Ганапати от попыток перебраться туда. Южная Африка страна очень отсталая, говорит он индийцу, там и компьютеров-то нет. О том, что чужаки, если только они не белые, в ней отнюдь не приветствуются, он не упоминает.
Пора наступает тоскливая, что ни день льет дождь, буйствует ветер. Ганапати на работе не появляется. Поскольку никто не интересуется почему, он решает выяснить это самостоятельно. Ганапати, подобно ему, от приобретения дома уклонился. Он живет в квартире на четвертом этаже муниципального дома. Долгое время на стук никто не отвечает. Потом Ганапати открывает дверь. Он в пижаме и сандалиях, из квартиры тянет парным теплом и какой-то гнильцой. «Входите, не стойте на холоде!»
Мебель в гостиной отсутствует, если не считать телевизора, кресла перед ним и двух раскаленных электрических обогревателей. Прямо за дверью свалены грудой мешки с мусором. От них-то гнилью и несет. Когда дверь закрывается, вонь становится совсем тошнотворной. «Почему вы их не выбросите?» – спрашивает он. Ганапати мямлит нечто невнятное. Причину своего отсутствия на работе он тоже не объясняет. Похоже, у него попросту отсутствует какое ни на есть желание разговаривать.
Может быть, гадает он, у Ганапати прячется в спальне девушка – местная, какая-нибудь развязная машинисточка или продавщица из этого микрорайона, он видел таких в автобусе, когда ехал сюда. А то, глядишь, и индианка. Возможно, этим и объясняются все неявки Ганапати на работу: с ним живет красавица-индианка, и ему куда интереснее предаваться с нею любви – практикуя тантру, часами сдерживая оргазм, – чем писать машинные коды для « Атласа».
Он делает шаг к двери, намереваясь уйти, однако Ганапати качает головой. « Может быть, выпьете воды?» – предлагает он.
Вода у Ганапати из-под крана – чай и кофе кончились. Кончилась и еда. Еду он, собственно, и не покупает, только бананы, поскольку, как выясняется, ничего не готовит – не любит он стряпать, да и не умеет. Мусорные мешки и содержат-то по большей части банановые шкурки. На этом он и живет: на бананах, шоколаде и – если удается им обзавестись – чае. Не то чтобы такое существование было ему по душе. В Индии он вел жизнь домашнюю, о нем заботились мать и сестры. А в Америке, в Колумбусе, штат Огайо, Ганапати жил в том, что он называет «дортуаром», – еда там сама появлялась на столе через правильные промежутки времени. Если же в этих промежутках на тебя накатывал голод, ты выходил наружу и покупал гамбургер. На улице, совсем рядом с «дортуаром», стояло заведение, торговавшее гамбургерами двадцать четыре часа в сутки. В Америке все и всегда открыто, не то что в Англии. Не стоило ему возвращаться в Англию, страну без будущего, здесь даже отопление и то не работает.
