– Это ПАК[15], – произносит стоящий с ним рядом студент-мулат. Глаза у студента поблескивают, лицо напряженное. Откуда он это знает? По каким признакам можно их различить? ПАК – это вам не АНК[16]. Организация куда более зловещая. «Африка для африканцев! – заявляет ПАК. – Загоним белых в море!»
Колонна из тысяч и тысяч мужчин, извиваясь, поднимается по холму. Они не похожи на армию, однако это она и есть, армия, нежданно-негаданно набранная по пустошам Капской равнины. Что они станут делать, дойдя до города? Что бы ни стали, в стране не хватит полицейских, чтобы остановить их, не хватит даже пуль, чтобы перестрелять.
В двенадцать лет его запихали в набитый школьниками автобус и отвезли на Аддерли-стрит, где всем выдали по бумажному оранжево-бело-синему флажку и велели размахивать ими, пока мимо будет проходить парад (Ян Ван Рибек[17] с женой, оба в скромных бюргерских одеждах, фоортреккеры[18] с мушкетами, дородный Паулус Крюгер[19]). Три сотни лет истории, три сотни лет христианской цивилизации на самом краю Африки – так говорили в своих речах политики: вознесем Господу благодарность нашу. И вот сейчас, у него на глазах, Господь отводит свою хранительную длань. Стоя в тени горы, он наблюдает за тем, как переделывается история.
Вокруг него тишина, он ощущает в этих опрятных, хорошо одетых выпускниках рондебошской мужской школы и епархиального колледжа, в юношах, что полчаса назад старательно вычисляли углы между векторами и мечтали о карьере инженеров-строителей, то же смятение, шок. Они надеялись полюбоваться зрелищем, похихикать над процессией деревенщины, а увидели грозное воинство. Для них этот вечер загублен, им хочется лишь одного – добраться до дома, выпить коки, съесть бутерброд и забыть о случившемся.
А ему? И он точно такой же. «Будут ли завтра еще уходить суда? – вот единственная его мысль. – Надо убираться отсюда, пока не поздно».
На следующий день, после того как все закончилось и демонстранты разошлись по домам, газеты находят способы рассказать обо всем. «Дан выход затаенному гневу» – так они это называют. «Одна из многих демонстраций протеста, прокатившихся по стране после Шарпвилля. Не приведшая к взрыву, – говорят они, – благодаря здравомыслию (наконец-то) полиции и помощи тех, кто демонстрацию возглавлял. Правительству, – заявляют они, – стоило бы посоветовать задуматься и принять происшедшее к сведению». Так они смягчают случившееся, уменьшают его значимость. Но его им не обмануть. Довольно одного лишь свистка, чтобы из лачуг и бараков Капской равнины явилась и развернулась в боевые порядки эта же армия мужчин, только еще более сильная, более многочисленная. И вооруженная к тому же китайскими автоматами. Как можно надеяться устоять против нее, если не веришь в то, за что стоишь?
