Отец пытался сохранить дома размеренный и неукоснительный порядок. Однако общей нормой жизни становился беспорядок. И, приходя домой поздно, усталый, во все вникать отец уже не мог. Анна Адриановна старалась его не огорчать. Скрывала Колины проделки. Но иногда отец дознавался о них. «Потатчица!» — кричал он и уходил в кабинет спать на диване. Прежние семейные планы и надежды забывались — подступала нужда. Даже неунывающую мать беспокоили неудержимый рост цен и нехватка многих товаров, особенно продовольственных. Военные надбавки к жалованью не помогали. Ценности из приданого Анны Адриановны постепенно оказались в ломбарде. Отцу иногда удавалось достать дефицитные продукты. Но даже при всех кулинарных ухищрениях великой мастерицы Алены оскудение стола шло очень быстро. Сетования матери Коля вполне поддерживал. Вкусно поесть он тоже любил.
Война сократила Колиио детство. Но, не отыгранное до конца, оно навсегда осталось в характере Николая Черкасова.
Россия была накануне великих событий. И в Петрограде неразрешимость социальных и экономических противоречий страны проявлялась в острых конфликтах со всей очевидностью. Шла бесстыдная грызня придворной камарильи за власть, за участие в узаконенных аферах, приносивших тузам и нуворишам баснословные барыши, а народу — дальнейшее обнищание. «Распутинщина» заставила осознать даже самых робких обывателей, что правящая верхушка в своем разложении дошла до уголовщины.
Зима 17-го года несла с собой населению столицы новые тяготы. Обострился топливный и продовольственный кризис. В середине февраля подтвердилась достоверность слухов о введении карточек на хлеб. Начались забастовки рабочих, проходившие под антивоенными и антиправительственными лозунгами. 15 февраля город оказался парализованным всеобщей забастовкой. Прекратилось трамвайное движение. На зеркальные витрины фирменных магазинов опустились железные гофрированные занавесы. На дверях лавок повисли амбарные замки. Настороженный слух ловил отдаленные звуки редкой стрельбы. Все знали: это полиция пытается разогнать рабочие демонстрации и митинги.
Как ни хотелось Коле вырваться из дому, увидеть то, что происходит на улицах, строгий запрет отца обойти ни под каким предлогом не удавалось. Правда, можно было не учить уроков. Утром 27 февраля от Знаменья приехала бесстрашная бабушка Александра. Не отпуская извозчика, она пробыла у Черкасовых всего несколько минут и умчалась обратно домой. Стараясь казаться спокойной, она рассказала о страшных событиях последних трех дней, происходивших на Знаменской площади, совсем рядом с их домом: о митинге у памятника Александру III, закончившемся схваткой рабочих с полицией. О том, как на другой день грозно шумела толпа на площади и как все стихло, когда казак зарубил шашкой полицейского пристава. А главное, о том, что на площади вчера была настоящая пальба, одних убитых более сорока да столько же раненых. И на Суворовском стреляли, тоже были убитые. Пока по городу творятся такие страсти, наказывала Александра Павловна, из дому не выходить, незнакомым дверь не отворять. Зятю просила передать, чтобы не ввязывался ни во что, если не хочет оставить Аннушку вдовой с тремя сиротами.
