Он вдруг прервал свою речь, встретившись глазами с женой. Наступило короткое, но совершенно непроницаемое молчание, затем разговор продолжился, как будто ничего не случилось.
– Так, значит, этих назарян обвиняют в поджоге Рима? – вновь обратился прокуратор к лекарю. – Какой вздор! Но, с другой стороны, что-то, конечно же, необходимо предпринять, чтобы успокоить народ.
– Да, несомненно, – согласился лекарь. – Тем более что кое-кого из этих назарян уже казнили. Говорят, они умирали очень мужественно, до последней секунды сохранив верность своей вере и даже простив своих палачей… Но что с госпожой?.. – воскликнул он вдруг и вскочил на ноги. – Я могу тебе чем-нибудь помочь, Клавдия Прокула?
Она, не ответив, вышла нетвердой походкой из комнаты. Я поспешила за ней. Когда я догнала ее, она бросилась мне на грудь и заплакала.
– А я осудила этих людей, так же как они осудили моего мужа и как мой муж однажды осудил Господа! Да, именно так! Но Христос осенил их Своим знаком – Он принял их в число Своих подвижников! Да, воистину Христос будет всегда и везде побеждаем – Он и во мне был побежден. Они были правы, отказав мне в крещении. О, как они были правы!
Тем временем прокуратор в нетерпении бросил металлический шар в резонатор. Я отправилась к нему, чтобы успокоить его и сообщить, что у госпожи просто немного закружилась голова, но теперь все в порядке. Он, привыкший к необыкновенной чувствительности жены, похоже, недолго ломал себе голову над этим столь странно закончившимся разговором.
Однако уже через несколько дней ему вновь пришлось вспомнить обо всем. Он получил приказ кесаря, в котором ему под предлогом расследования причин злополучного пожара в Риме предписывалось покончить с назарянами. Я думала, это приведет Клавдию в ужас, но все оказалось наоборот.
– Бог милостив, Бог милостив! – взволнованно повторяла она, узнав о полученном приказе. – Он еще раз ставит моего мужа перед выбором, дает возможность исправить роковую ошибку.
Она послала меня к нему, велев передать, что ждет его в своем покое. Я нашла господина в наилучшем расположении духа: за день до того лекарь снял повязку, он вновь чувствовал прилив сил и бодрости, а приказ кесаря освободил его от опасений, что он впал в немилость. С ним был раб, которого он когда-то велел обучить искусству магии. После падения во время состязаний на колесницах прокуратор отдалил его от себя. Поэтому я была удивлена, вновь увидев рядом с ним этого лукавого человека, чье хитрое лицо показалось мне в этот раз странно зловещим.
