Преддверие неба | страница 8



Когда мы в ужасе умолкли, в дверях дома появилась Диана и махнула мне рукой.

– Друг мой, – сказала она сдержанным тоном, – вот и свершилось то, о чем я тебе говорила: учитель в руках инквизиции. Кардинал советует тебе и твоим товарищам бежать. Последуй его совету, дабы спасти дело учителя. Меня призывают в Рим, нам придется расстаться.

Я побледнел: кардинал призывает Диану в Рим – что это означает? Почему ей уготована иная участь, чем нам, ученикам синьора, которых кардинал явно старается спасти от обвинения, отсылая на родину? Означает ли этот вызов в Рим арест Дианы? Быть может, ей тоже предъявлено обвинение? Быть может, она тоже должна предстать перед судом духовенства?

Она разгадала мои мысли и покачала головой:

– Нет, напротив, я получила тот же приказ, что и вы: вернуться на родину, к своим родным.

– На родину? К родным? – повторил я, ничего не понимая. – Да разве ты не племянница учителя и не здесь твой дом?..

Она вновь покачала головой, но тут же приложила палец к губам, услышав в доме голоса приехавших дам. На крыльцо вышла госпожа Адриана и попросила Диану помочь ей собрать вещи, так как дамы намерены уже через час тронуться в путь. Диана пообещала сейчас же прийти и помочь ей, потом, когда мы вновь остались одни, повторила свою просьбу: чтобы я бежал за границу и продолжил дело учителя.

– А ты? Что будет с тобой? – спросил я.

– Я буду рядом с учителем, и, если дело примет самый печальный оборот, я разделю с ним его участь, – ответила она.

– Стало быть, на тебя тоже донесли инквизиции?.. – произнес я в ужасе.

– Нет, напротив: кардинал защитит меня от нее; тебя же он может защитить, лишь если ты послушаешься его. Прощай, мой маленький друг, нам суждено расстаться.

Но тут я возмутился:

– Нет, я не оставлю тебя! Разве ты не позволила мне любить тебя? Разве ты не потребовала этого от меня сама, бросившись в мои объятия, пусть даже от отчаяния и одиночества, – что мне за дело до того? Я люблю тебя! Если ты хочешь разделить участь учителя, то я разделю твою участь!

Она не успела ответить мне, так как вновь прибежала госпожа Адриана и стала торопить ее. Она последовала за нею в дом, а я поспешил сделать свои приготовления в дорогу.

Когда дамы час спустя вместе с Дианой садились в карету, мы с моим слугой уже поджидали их верхом на конях, готовые присоединиться к путешественникам. Но тут возникло неожиданное препятствие. Дамы о чем-то пошептались со священником, и тот, приблизившись к нам, вежливо, но очень определенно напомнил, что мне надлежит исполнить приказ кардинала и возвратиться на родину. Напрасно я старался убедить его в том, что с нами дамам все же было бы безопаснее в дороге. Чтобы положить конец спору, я решился прибегнуть к хитрости и последовать за каретой на некотором отдалении. Однако хитрость моя, конечно же, была раскрыта на границе Папской области, где нужно было поменять лошадей и предъявить паспорта. Возмущение дам моей дерзостью не знало границ. Мне, конечно же, жгли душу тысячи вопросов, но всякий раз, как я приближался к Диане во время нашего пребывания на пограничной заставе, спутницы ее ревностно ограждали меня от своей подопечной, точно сердитые наседки, встревоженные за свое потомство, между тем как молодой священник встречал меня холодом презрительного равнодушия. Я же лелеял самые грешные желания: нападение разбойников на карету, сломанные колеса, дикие быки Кампаньи – любые несчастья были мне по душе, если они давали мне возможность стать спасителем Дианы; я буквально упивался подобными фантазиями.