– Кто на воротах дежурил с утра? – спросил сквозь зубы капитан, обращаясь к кому-то у стены.
– Десятка Витко, – глухо отозвались из темноты.
Капитан явственно скрипнул зубами.
Глаза Станко бездумно блуждали по стенам и потолку – то и дело приходилось торопливо отводить взгляд, натыкавшийся на дыбу, плети, колодки с винтами, сидение с выдвижным шипом…
Капитан подошел к Станко вплотную – коренастый, не старый еще человек со сросшимися на переносице бровями. У этого человека была большая неприятность, которая могла стоить ему положения, карьеры и самой жизни – прямо в сердце замка был схвачен неведомо как пробравшийся туда лазутчик.
– Ну, – проронил капитан сквозь зубы, – приступим… Ты кто такой?
По спине Станко, по лицу, по груди градом катился пот – и не только оттого, что в камере было душно. Он глупо улыбнулся – бессмысленно, как мог. В деревне был дурачок, бродивший обычно со двора во двор, он улыбался так же – бессмысленно и жалко, и обидеть его считалось грехом…
По лицу капитана прошла медленная судорога. Он сдержался и снова спросил ровным голосом:
– Имя?
– Станко, – выдохнул его пленник, радуясь тому, что хоть на один вопрос может ответить, не таясь.
– Кто такой?
– Сын… – прошептал Станко, содрогаясь.
– Что?
– Сын… Я сын…
– Чей сын? – карие глаза капитана оказались совсем рядом с блуждающими глазами Станко. Тот часто задышал:
– Я… Я не хотел ничего дурного, господин капитан… Я… был на кухне, и просто, случайно… Я не виноват, я хотел посмотреть картины…
Он нес и городил чепуху, бессмыслицу, а ум его лихорадочно искал правдоподобную версию, путь если не к спасению, то хоть к избавлению от пыток. Если ему суждено умереть, не выполнив миссии, то пусть он умрет достойно…
Капитан скривил губы, и Станко осекся.
– Послушай, Станко, – медленно сказал капитан. – Мне не нравится то, что я буду сейчас делать. Я прошу тебя избавить меня от этого грязного, нудного, неблагодарного занятия. Ты будешь отвечать на мои вопросы?
– Буду, – пробормотал Станко и снова огляделся, как затравленный. Палач стоял в стороне, задумчиво массируя правой рукой локоть левой; писец удобно устраивал на коленях бумагу, а те, что стояли у стены, молча поблескивали оружием.
– Будешь, – криво усмехнулся капитан почти с облегчением. – Будешь… Это твой меч?
Станко увидел свой меч – свою надежду, верный меч, подарок Чабы! – в руках у подручного палача.
– Ну-у… – он тянул время, а спасительная мысль, если такая была возможна, все не приходила, – да, это мой меч.
