– Так, – сказал Илияш, опускаясь прямо на серый песок. – Так.
Помолчали.
– Попробуем… С другой стороны, – Илияш потер лицо и поднялся.
И они свернули вправо.
Сначала все шло совсем неплохо, Илияш видимо приободрился, шел все быстрее, спешил – и вдруг будто налетел на невидимую преграду. Станко видел, как ссутулились его плечи, подогнулись колени, как проводник зашатался… Через секунду давящая тяжесть навалилась и на Станко тоже.
Полумертвые, подавленные, они вернулись на дорогу. Сели рядом, бросив в пыль заплечные мешки.
– Это клещи, – сказал Илияш безучастно. – Эта ловушка называется «клещи». С двух сторон… А потом сжимаются.
Станко панически огляделся. Ничто не предвещало беды – круглые облака на синем небе, сверчок под камнем, безветрие… Но справа и слева от дороги стояли непроходимые стены, и сейчас, быть может, они медленно двинулись навстречу друг другу.
– Вот что, – Илияш поднял голову. – Хватит. Пойдем.
Он встал и поднял свой мешок.
– Куда? – Станко остался сидеть.
– Обратно, – Илияш кивнул в сторону моста. – Дальше хода нет. Пойдем скорее.
– Я пришел сюда, и я пойду дальше, – шепотом отозвался Станко.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.
– Это жаль, – сказал Илияш наконец. – Но решать за тебя я не могу. Могу только сказать так искренне, как никогда никому ничего не говорил: если хочешь увидеть отца, идем со мной. Останешься – встретишь его на том свете.
Тишина.
– Нет, – сказал Станко медленно. – Я пойду в замок.
– Дурак, – к Илияшу, казалось, вернулись прежние силы. Он раздраженно забросил мешок за спину, потом сорвал снова и в сердцах швырнул им о землю:
– Дурак! Дурень сопливый… Мне что же, силой тебя волочь?!
Станко удивленно поднял брови: попробуй, мол.
Илияш неразборчиво выругался под нос, резко повернулся и зашагал к мосту. Шагал размашисто, изо всех сил впечатывая, вбивая каблуки в землю, и спина его выражала злое бессильное возмущение.
С каждым его шагом Станко чувствовал себя все более одиноким. Он отвернулся, чтобы не видеть этого ухода; он отвернулся и посмотрел на заброшенную дорогу. Идти будет легко; через три дня, а может, через два с половиной…
Он уговаривал себя, он гладил потной ладонью рукоять меча и воображал, как вернется к Виле – вернется победителем. Потом ему увиделся собственный растерзанный труп во-он под тем камнем.
Он глянул Илияшу вслед – тот всходил на мост. Еще не поздно броситься бегом и догнать.
Он снова посмотрел на дорогу. Да нет там ничего, добрые духи! Старый браконьер окончательно струсил, а он, здоровый парень, поддался и готов был бежать…
