– Тебе хорошо говорить! – повторила Борглинда. Слезы наконец отступили, голос стал обычным, и она горячо продолжала: – Жизнь налаживается, если ее налаживать. А если каждый рушит собственный муравейник, тащит на себя все иголки… И лучшее, что может сделать, – забиться в щель и ждать! И повторять, что честь – богатство сильных! А слабым, дескать, все прощается! Прощается даже перебить во сне людей, которым клялся в дружбе, и… Копать могилу самому себе! Только так все и выходит! Все хуже и хуже!
– Вот оно что! – тихо и значительно протянул Гельд. – Копать могилу… Ты хочешь сказать, что твой родич конунг… Он прямо сегодня собирается их перебить?
Борглинда молчала, не зная, проговорилась ли и чем это грозит.
– Понимаешь ли, у меня тут два сундука с цветным сукном, там даже шелк есть, и все это очень дорого нам обошлось, почти всю прошлогоднюю выручку вложили, – словно стараясь оправдать свой вопрос, опять заговорил Гельд. – И если ночью будет пожар… Я уже насчет крашеного льна сторговался – мне тут один вандр дает золотое обручье за тысячу локтей, а это, знаешь ли, хорошая цена… Мне будет жалко, если мои сундуки сгорят. А эти фьялли такие упрямые парни – ни за что не дадут себя убить просто так.
– Не беспокойся, – снисходительно ответила Борглинда. Пусть хоть весь свет знает! Ей все равно! – Их будут убивать не тут, а в Медном Лесу на обратном пути. Так что когда Торбранд Тролль приплывет сюда мстить за своих людей, ты и твое сукно, то есть ты и твое обручье, уже будете в Эльденланде. Попутного тебе ветра! Смотри не обожгись, когда из земли плюнет огнем.
– Спасибо! – учтиво поблагодарил Гельд. – Я привезу тебе оттуда маленького тролля с длинными ушами, в корзинке.
– Буду ждать и смотреть в море! – пообещала Борглинда и ушла в дом.
Ей вдруг стало очень холодно. Руки совсем застыли, пока она там стояла возле порога. Кто-нибудь увидит, как она с ним болтает – и завтра вся усадьба заговорит про «укромное темное место». Ну и пусть говорят! Чтоб им всем провалиться!
Гельд вернулся в спальный покой, задумчиво покачивая в руке деревянный стаканчик с игральными костями. То, что он узнал во время случайной беседы с девушкой, заслуживало того, чтобы подумать как следует. Разнородные постояльцы усадьбы уже спали, и он ступал осторожно, стараясь не задеть широкие спальные помосты вдоль стен. Сыроватые поленья в очаге дымили, после свежего воздуха двора тут казалось нестерпимо душно.
