– Но ведь на месяц ваших сил хватит?– отвечал Эрнольв.– А после Середины Зимы Торбранд начнет наступать по западному побережью. Не беспокойся: ему этого хочется не меньше, чем тебе.
– Может быть, тогда тебе, родич, и придется съездить поторопить его,– предлагал Ингимунд.
– Уж я-то съезжу!– непременно встревала Ингирид, хотя ее никто не спрашивал.
Отважная валькирия все-таки добилась, чтобы ее взяли в поход. Старшие родичи, довольные покорностью, с какой она согласилась на свадьбу, позволили новобрачной сопровождать мужа; сам Эрнольв был далеко не в восторге, но скрыл недовольство. Если уж он принес такую жертву дружбе с раудами, то надо терпеть и все остальное, чтобы жертва не оказалась бесполезной. А если с Ингирид в походе что-нибудь случится, ну, что же… Пусть пеняет на себя.
До Середины Зимы оставалось чуть меньше месяца, и с неба уже частенько сыпались мелкие крупинки суховатого снега, когда войско раудов подошло к границам Квиттинга. Стан разбили в широкой долине, самое высокое место которой занимала усадьба Край Света. Здесь Эрнольв нашел знакомого – Бальдвига Окольничего. И был непонятно разочарован, узнав, что рыжего квитта Вигмара здесь нет.
– Я не знаю, где сейчас Вигмар,– говорил Бальдвиг, сурово хмурясь, как будто разговор этот ему неприятен.– Он ушел от меня уже дней десять назад. Сюда приехал человек от Модвида Весло и позвал его с собой. Модвид тоже собирался в поход на этих Стролингов. А где он живет, я не знаю. Я никогда там не был.
– Уж я до него доберусь!– пригрозила Ингирид.– Напрасно этот квитт думает, что мне можно наносить такие обиды безнаказанно!
Предсказания Сторвальда Скальда сбылись лишь наполовину: Ингирид воздержалась от заявления, что они с Вигмаром обесчестили ее, но прониклась к обоим самой восхитительной ненавистью. А поскольку Сторвальд исчез неизвестно куда, все ее помыслы сосредоточились на одном Вигмаре. Именно в него она воображала себя влюбленной, и именно поэтому его вина перед ней многократно превосходила вину Сторвальда. Если в человеке много пылкости и честолюбия, но не хватает ума и совести, то переход от любви к ненависти совершается очень быстро.
Бальдвиг отказался присоединиться к войску, но знатных гостей принял со всей учтивостью и даже уступил Эрнольву и Ингирид каморку, которая когда-то служила спальней ему и его покойной жене. Но заснуть Эрнольву не удавалось долго. Последние несколько переходов он не знал покоя ни днем ни ночью. Рунный полумесяц казался ему то горячим, как уголь, то холодным, как кусочек льда. У невольного побратима, похоже, дела были так плохи и тревожны, что Эрнольв мечтал избавиться от мучительной связи, но принуждал себя терпеть. Томительные тревожные предчувствия, беспричинные приступы тоски и ярости, сознание бессмысленности и затеянного похода, и всей жизни вообще измучили его, заставляли ворочаться с боку на бок.
