Все эти мысли так прочно завладели Лейкниром, что он стал совсем равнодушен к своему знатному родичу. На многочисленные вопросы и обращения разговорчивого Торварда ярла он отвечал так неохотно, что любой посчитал бы это весьма невежливым. К счастью, Торвард ярл легко догадался, отчего его спутник так мрачен: чувства их были схожими, хотя и не равными по силе. Догадаться здесь нетрудно: любовь между девушкой и сыном ее воспитателя (или наоборот) – это же самое обычное дело.
– А ты, пожалуй, не очень-то рад, что дочь Вигмара выходит за Хельги ярла, – заговорил Торвард как-то вечером на ночлеге.
Сегодня они ночевали под открытым небом: дорожа временем, Торвард ярл предпочитал пожертвовать ночлегом под крышей, которая была не так уж нужна за месяц до середины лета, ради возможности проехать до темноты еще кусок пути.
– Я не очень-то рад, что Хельги ярл родился на свет, – пробурчал в ответ Лейкнир.
– Даже так? – Торвард отложил нож, которым резал поджарившиеся кусочки мяса над огнем. – Ну, Хельги ярл совсем неплохой парень. Он не виноват, что Вигмар Лисица хочет торговать со слэттами. Наоборот, он очень умный. Это я тоже, понимаешь, дурак – думал, что надо понравиться девушке. А Хельги ярл, даром что молчун, сразу понял – надо нравиться ее родне. У них вообще все в роду очень умные люди. Его папаша всегда умел одерживать победы, не извлекая меча из ножен. Мы так не умеем!
Торвард ухмыльнулся, в душе гордясь, что фьялли побеждают оружием, а не болтовней.
– Жаль, что тебе так не повезло. Я тоже в свое время, лет восемь назад, был смертельно влюблен в дочь моего воспитателя, – рассказывал Торвард мрачному и молчаливому Лейкниру. Это только на первый взгляд кажется, что чужой пример не утешает, а на самом деле очень полезно знать, что не ты один на свете такой несчастный. – Это же часто бывает! Мы с ней росли вместе, я привык, что она всегда рядом, а потом Рагнар взял да и просватал ее за какого-то белобрысого петуха! Я со зла разбил ему морду, так что его мамаша не узнала! Ну, то есть жениху. А Рагнар – это мой воспитатель. Ну, и всыпал же он мне потом! В смысле, Рагнар. Правда, от нее жених все равно отступился! – Торвард смеялся, вспоминая, каким грозным соперником был уже в шестнадцать лет. – Ну, это и к лучшему. Зачем ей такой трус? Она потом вышла за другого, у нее уже трое детей. Правда, все думают, что старший – мой.
– И это правда? – без любопытства осведомился Лейкнир, только чтобы показать, что слушает.
