Теперь он узнал, в чем состояли причины этой скрытности. Матерью Хёрдис, как ему рассказали в доме Вигмара, была рабыня, и стало ясно, почему сама Хёрдис ничего не хотела об этом говорить. Это открытие весьма неприятно задело самолюбие Торварда, поскольку иметь бабку-рабыню для знатного человека – довольно большая неудача. И хотя по закону со смертью Фрейвида его побочные дети получили свободу, и Торбранд конунг, таким образом, женился на уже свободной женщине, неприятный осадок остался. В придачу Асольв, сводный брат Хёрдис, тоже родился от рабыни, но другой, и это родство тоже не улучшало дела. Фрейвид Огниво вроде бы хотел его узаконить, поскольку других сыновей не имел, но не успел, и потому к Асольву прилипло прозвище Непризнанный. После смерти Фрейвида, поражения квиттингского войска в Битве Конунгов и гибели Стюрмира конунга, на которого Хёрдис руками великана обрушила каменную лавину, Асольв вместе со своей овдовевшей мачехой поселился в родовой усадьбе Кремнистый Склон и принялся там хозяйничать, поскольку других наследников не осталось.
Вскоре он женился на девушке знатного рода, бежавшей с западного побережья от наступающих фьяллей, и понемногу приобрел вес. Своим миролюбивым, покладистым нравом, дружелюбием и скромностью Асольв завоевал уважение в округе, и его даже выбрали хёвдингом прилежащих земель, которые стали называть округой Раудберга. Население там было малочисленное, особым богатством окрýга похвастаться не могла, и Асольв жил скромно. Большой поддержкой ему оказалась дружба Вигмара Лисицы, который укреплялся на Золотом озере и год от года усиливал свое влияние. Для закрепления дружбы Асольв даже взял на воспитание двоих детей Вигмара, Альдону и Бьёрна, тем самым признав свою зависимость. Но зато он знал, что его не покинут в беде, а такая уверенность для него была гораздо важнее независимости.
Лейкнир, единственный сын и наследник Асольва, в последние годы гораздо больше времени проводил на Золотом озере, где числился в дружине Вигмара, чем дома, и с родичами бывал редко и недолго. Однако сейчас, когда понадобилось проводить до Кремнистого Склона Торварда ярла, с неба упавшего фьялленландского родича, ему и самому хотелось уехать с Золотого озера. На самом деле именно он, Лейкнир, и уносил в своем сердце все муки отвергнутой любви, но кто станет думать о нем рядом с сыновьями и наследниками конунгов?
Хоть он давно не бывал дома, возможность увидеть родичей не радовала Лейкнира. Родной дом был для него пустыней, и сияющий свежей зеленью лес казался мрачнее лавового поля. Расспросы любопытного Торварда ярла о его семье и об окрестностях причиняли только досаду, и Лейкнир с трудом принуждал себя отвечать хотя бы вежливо и перелагал всю честь беседовать с ярлом на Бьёрна, который тоже пустился в дорогу с ними – просто скуки ради. Собственные мысли Лейкнира остались на берегах Золотого озера – там осталась его боль, от которой он хотел, но не мог и даже не надеялся уехать. Что стоила влюбленность в Альдону горячего, увлекающегося, но и переменчивого Торварда ярла, который знал Альдону всего-то дней десять, по сравнению с любовью Лейкнира, которая длилась уже восемь лет и была самой жизнью его души!
