Через два часа я, переведя дух, принесла дрель и обнаружила отсутствие дюбелей. Пришлось прямо на спортивный костюм натягивать куртку и идти в скобяной магазин. По счастью, он расположен в двух шагах от нашего дома, на проспекте, у метро. Вообще говоря, страшно хотелось выпить кофе, но в свете всех происшедших событий я не рискнула включать электрочайник.
Натянув на голову капюшон, а на ноги старые Кирюшкины сапоги, я понеслась по улице. Надо навести порядок до возвращения детей, представляю, как они начнут потешаться надо мной, узнав о последних событиях. И Кирюшка, и Лизавета находятся в том подростковом возрасте, который специалисты называют загадочно-красивым словом «пубертат». Но суть процессов в их организмах остается, как ее ни обзови, простой – оба превратились в отвратительных, вечно спорящих и всем недовольных субъектов. Они то ругаются, то плачут, постоянно выясняя отношения между собой, со мной и всем окружающим миром.
Кирюшка вчера заорал «Козел!» в адрес мужчины весьма интеллигентного вида, который случайно толкнул его в магазине. Поправив очки, мужик миролюбиво сказал:
– Ой, простите!
– Козел, – завизжал Кирюшка, – идиот, ты мне все ноги оттоптал!
Виновник инцидента молча окинул взглядом меня, красного от возмущения мальчика и, ничего не сказав, ушел. Зато продавщица, швыряя на прилавок пакет кефира, ехидно осведомилась:
– Давно сыночку прививку от бешенства делали?
Я вытолкала Кирюшку на улицу и возмутилась:
– Как тебе не стыдно!
– Ну и что, – парировал он, – самый настоящий козел и есть, пусть другой раз смотрит, куда ноги ставит.
– Ужасно, – бормотала я, – просто позор, ну как можно… что он о нас подумает!
Кирка посмотрел на меня свысока и хмыкнул:
– Прекрати, Лампа, мы никогда его больше не увидим! Не наплевать ли нам на его мнение?
Я не нашлась, что возразить. Вечером в мою комнату ворвалась Лизавета. С треском распахнула шкаф, вытрясла оттуда брюки, попыталась их натянуть на свою весьма объемистую попку и зарыдала в голос:
– Прикинь, Лампа, я стала толще тебя! Катастрофа!
Я вспомнила, как, придя из школы, Лизавета, взяв с собой коробочку шоколадных конфет, устроилась у телика и, недолго мучаясь, слопала все. Лиза продолжала плакать:
– Отвратительно! Я самая толстая, уродливая во всем классе! Вон Машка Гаврюшкина тощая-претощая…
– Может, тебе нужно есть поменьше сладкого, – робко сказала я, – мучного и жирного?.. Хочешь, куплю абонемент в спортклуб: шейпинг, аэробика, плавание. Живо десять кило потеряешь!
