В «Офеню» я явилась к одиннадцати.
– Муся! – заорала Маня, кидаясь ко мне сломя голову.
– Осторожней, милая, – начала я, но Машка, желая выложить мне все новости, произошедшие за день, не смотрела под ноги. Правой кроссовкой она задела один из стеллажей, и книги в ярких глянцевых обложках водопадом рухнули на пол.
– Ну ты и растяпа! – выпалила я. – Теперь подбирай, да смотри, аккуратно.
– Наставили тут капканов, – пробурчала Маня и заорала: – Леля, иди сюда!
Из глубины магазина вышла Леля Сыромятникова.
– Интересное дело! – удивилась я. – Ты-то как сюда попала?
Леля – единственная дочь нашего соседа по коттеджному поселку Ложкино, банкира Сыромятникова. Уж не знаю, в каких финансовых реках выловил Иван Александрович свое нынешнее благосостояние. Сами понимаете, о таких вещах у полузнакомых и даже у очень хорошо знакомых людей не спрашивают. Но как соседи Сыромятниковы просто идеальны. Всегда вежливые, приветливые, готовые прийти на помощь. Карина, мать Лели, не работает, она бывшая манекенщица, Иван Александрович, наоборот, практически никогда не бывает дома. Никаких шумных вечеринок с пьяными песнями и стрельбой они не устраивают, к тому же у них имеется любимый кот Сомс, постоянный кавалер наших Фифины и Клепы, поэтому Карина никогда не сердится, если кошки мнут цветы, а собак она частенько зазывает к себе, в особенности старушку Черри, и от души угощает чем-нибудь вкусненьким. Но сейчас Карина уехала в Карловы Вары лечить бунтующую печень.
– У нас дома тоже темно, – пояснила Леля, – и стекла выбиты. Вот я и решила с Машей пожить. Тут удобно, колледж напротив.
– Погоди, погоди, – недоумевала я, – и няня, Вероника Сергеевна, тебя отпустила?
– А мама ее уволила.
– Веронику? За что? Когда?
– Ну, – смутилась Леля, – в общем…
– Говори, говори, – подтолкнула подругу Маня, – мусечке можно, она секреты хранить умеет.
– Ну, – продолжила Леля, – мама их с папой застала на диване в кабинете. Они-то думали, что мамочка в парикмахерской надолго засела, а она выехала из ворот, а «мерс» возьми да сломайся.
Кара пошла пешком домой. Представьте теперь ее негодование, когда перед глазами предстала дивная картина: собственный муж и обнаженная няня. Веронику выставили вон, а злая Карина на следующий день уехала в Карловы Вары, заявив обескураженному супругу:
