– Ты живешь здесь с родителями? – спросил Гера.
– Нет, с мачехой.
– С отцом и мачехой?
– Нет, только с мачехой. Отец умер.
– Прямо как в сказке. А мама?
– Она отказалась от меня еще в роддоме.
– Что ж так? Ты что, родилась ненормальной?
– Я родилась нормальной. Но вот она была наркоманкой.
Они поднимались в темной кабине лифта. Света не было. Кнопок тоже. Для того чтобы запустить лифт, Дина просунула карандаш в четвертую снизу дырочку на изуродованной панели.
– А мачеха у тебя добрая?
– Очень.
Они вышли из лифта. Площадку от коридора отгораживала двухстворчатая дверь. Стекла в ней не было, и Дина пролезла через проем. Гера последовал ее примеру.
Коридор был темным и длинным, как в общежитии. Гера старался высоко поднимать ноги, чтобы не споткнуться о какой-нибудь непредвиденный предмет. Далеко впереди тускло светилось торцевое окошко.
– Будь нем, как рыба, – предупредила Дина.
– И как долго? – на всякий случай уточнил Гера.
– Пока я о чем-нибудь тебя не спрошу.
Она остановилась так резко, что он едва не налетел на нее. Дина протянула руку в темноту. Раздался звонок. Дверь долго не открывали. Затем клацнул замок.
– Вообще-то я уже собиралась ложиться спать, – раздался недовольный женский голос, и из-за раскрытой двери вывалился тяжелый запах непроветриваемого жилья. – Ты не одна?
Гера не сразу разглядел в прихожей высокую сухощавую женщину в домашнем халате и длинными волосами, расчесанными на прямой пробор, будто женщина собиралась заплетать косы. Прихожая была слишком тесной для трех человек, и Гера, стараясь занимать как можно меньше места, шагнул в угол, где стояла вешалка, и наступил на груду обуви.
– Аккуратнее! – тотчас отреагировала женщина. – Вы все каблуки переломаете! Вы надолго? Кто вы?
Он уже было раскрыл рот, чтобы представиться, но тут вспомнил про совет Дины и молча пожал плечами.
– Это мой коллега, – ответила Дина. – Обувь не снимай!
– Коллега! – с откровенным презрением повторила женщина и достала из оттопыренного кармана халата расческу с застрявшими в ней волосами. Она вытащила их из расчески, скрутила и сунула в карман. Потом начала расчесываться, морщась от боли. – Чай я поставлю, – сказала она Дине, поглядывая на Геру. – Но сахар ты не купила. Еще вчера я тебя об этом просила.
– Пойдем, – сказала Дина.
Она прошла по коридору и толкнула тяжелую белую дверь. Они зашли в комнату. Посреди, словно большая птица, колыхалась голубая штора. Как только Гера закрыл дверь, штора улеглась, и в комнате сразу стало пусто.
