Фобос стал раскачивать конец швартова, Али повернул голову в сторону тента, что-то сказал Эльзе, Пацан улучил момент, на мгновение нырнул внутрь рубки и стал вращать штурвал, выравнивая яхту… Я понял, что другого момента не будет. Стремительно развернулся, перепрыгнул ветровое стекло, обрушился всей тяжестью на Игната и тотчас схватился за руль. Я уже не смотрел, что творится на яхте, лишь уловил боковым зрением какое-то суетное движение да услышал короткий окрик, который немедленно заглушил пронзительный треск лодочного мотора. Он завелся сразу же, с первого нажатия на кнопку стартера. Игнат, упавший на четвереньки, не сразу понял, что я обманул и бандитов, и хозяина моторки, и, конечно, его самого. Он попытался вскочить на ноги, но в этот же момент я врубил полный газ, отчего моторка приподняла нос, словно вставший на дыбы конь. Игнат, не удержавшись, снова повалился на днище, каким-то образом прихватив с собой весло, и его расплющенный конец хлопнул хозяина по широкому затылку. Ругань и вопли смешались с ревом мотора, словно щелочь с кислотой в одной банке. Сделав крутой вираж и скользящим ударом задев борт яхты, моторка лихо помчалась по волнам прочь. Я не оглядывался, мне страшно было смотреть на несчастного парашютиста, которого моторка волочила за собой. Стиснув зубы и что-то напевая от избытка эмоций, я гнал лодку на просторы свободы. Пусть стреляют вдогон, пусть мечутся, кусают локти от злобы, трясут кулаками и бьют друг другу физиономии! Не вышло, как они хотели! Не вышло!
И вдруг, когда лодка подскочила на очередной волне, я увидел, как что-то вывалилось за борт. Не отпуская руль, я обернулся. Подняв фонтан брызг, в воду упал Игнат. Я успел увидеть, как он вынырнул, тотчас провел ладонью по лицу, убирая волосы, лег на воду и спокойно поплыл к яхте. К яхте!
Хозяин, судорожно вцепившись руками в рычаг лебедки, что-то орал мне. Я мог видеть только его огромный разинутый рот, похожий на локатор эхолота, а глаза и нос куда-то исчезли, словно их сдуло ветром. Темная голова Игната уже скрылась за пенными бурунами, которые оставлял за собой винт моторки, и за кормой, в сумасшедшем потоке бурлящей воды, теперь кувыркался парашютист, по-прежнему привязанный к фалу. Он уже не пел, он только орал, и его крик был отрывистым, так как время от времени парашютист погружался с головой в воду и замолкал… «Идиот! Идиот!» – мысленно ругал я Игната, и во мне, вызывая острую боль, боролись противоречивые чувства. Остановиться, развернуться и погнать в обратную сторону, чтобы вытащить этого безумца из воды? Или же оставить его в покое, позволить самому распоряжаться своей жизнью? Подвергнуть себя и двух ни в чем не повинных людей смертельной опасности?
