– Нравятся? – спросила она, снимая и кидая на пол плащ.
Я кивнул.
– Тогда открой теплую воду. Посильнее напор!
Я открутил вентиль до упора. Теплая струя с шумом ударилась о дно ванны. Ольга Андреевна вдруг схватила меня за грудки и, падая в ванну, потянула меня за собой. Я не стал сильно сопротивляться, хотя купание в одежде мне никогда не казалось слишком эротичным. Моя красавица же пискнула от восторга, когда съехала на дно ванны и почувствовала на себе мой вес. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы мои девяносто тренированных килограммов не доставили ей большого дискомфорта. О своем же удобстве я пока не думал, несмотря на то что струя лилась как раз мне на поясницу и прямиком устремлялась в джинсы, что вызывало в моем сознании смутные и давно забытые ощущения.
Ольга Андреевна снова принялась сосать и покусывать мои губы, а я при этом пытался незаметно нащупать ногой сливное отверстие и определить, не закрыто ли оно случайно пробкой. Впрочем, спасти мою одежду шансов уже не было. Если рубашка оставалась относительно сухой, то джинсы, не считая левой штанины, промокли насквозь.
Наконец, она меня оттолкнула, встала во весь рост и ловко, двумя руками, как это умеют делать только женщины, стянула платье через голову. Справедливо полагая, что этот момент должен взволновать меня особенно, учительница вольно опустила руки, чуть склонила набок голову и слегка согнула раненую ножку в колене, позируя мне и позволяя рассмотреть все, что меня интересовало.
Я, не будь дураком, стащил с себя джинсы и, добросовестно выжав их, тотчас надел опять. Ольга Андреевна обезоруживающе улыбнулась и с милой иронией произнесла:
– Надо же, какой стыдливый! Ладно, иди в спальню, расстели постель и приготовь кофе.
Оставляя мокрые следы на ламинированном паркете, я быстро осмотрел оба этажа, потом зашел в спальню – большую часть ее занимала широкая кровать с симметричными зеркальными тумбочками, на которых стояли японские ночники, – и стянул с кровати покрывало.
Ложе было что надо. Белые, как сугробы, подушки, туго натянутая шелковая простыня, почти невесомое синтепоновое одеяло… Лишь одно отравило мне настроение: я вдруг отчетливо представил на этой кровати Лешку, его лоснящуюся от пота спину, его животные, ритмичные движения, его затылок с торчащими во все стороны волосами, меж которых проглядывает розовый череп…
Комок отвращения подкатил к горлу. Я быстро вышел из спальни и спустился на кухню. Однако неплохо зарабатывал ее бывший муж, думал я, рассматривая роскошную мебель из красного дерева со встроенной техникой высшего класса. Поискал по шкафам, нашел ручную кофемолку, вытряхнул из нее в медную турку молотый кофе, налил воды из гнутого, как шея лебедя, крана и поставил на плоскую стеклянную конфорку.
