Я на цыпочках взбежал по лестнице на второй этаж. Кругом – глухая тишина. Столовая. Небольшая сцена с занавесом, на котором все еще висели бумажные «кленовые» листья, символизирующие осень. Наверное, здесь проводили осенний бал или вечер прощания с летом. Но где же спортзал?
Вышел на вторую лестничную площадку с буфетом. Свернул по коридору налево. Кабинет химии, кабинет физики, кабинет биологии… Специализированный этаж. Я дошел до конца коридора и опять свернул налево. Ага, вот распашная дверь с табличкой «Спортзал». Значит, тренерская должна быть рядом. В стене я заметил темный проем. В нем – короткая и крутая металлическая лестница. Я подошел к ней, взялся за отполированный поручень и тотчас услышал приглушенный голос. Нет, даже не голос. Мне показалось, кто-то всхлипывал…
Я даже дышать перестал и очень осторожно стал подниматься по лестнице. Всего семь ступеней – и я оказался в темном небольшом помещении с низким потолком. Дверь с табличкой «Тренерская» была приоткрыта. Я спрятался за выступом в самом темном углу и прижался спиной к стене. Отсюда я прекрасно видел часть тренерской. Но что это? Мне трудно было поверить своим глазам! Ольга Андреевна стояла у стола, освещенного настольной лампой, и опиралась о него рукой. Плащ ее был расстегнут, и я видел, как короткое зеленое платье плотно, без складок, обтягивало ее превосходную фигуру. Рядом с ней, стоя на коленях и обнимая ноги учительницы, дрожал и всхлипывал Рябцев.
– Ольга Андреевна… Ольга Андреевна… – бормотал он, прижимаясь лицом к ногам учительницы. – Я не могу так больше… я не могу…
Он плакал и целовал ее живот. Его руки крепко сжимали ее бедра. Учительница через силу терпела прикосновения Рябцева. Я видел, с каким лицом она пыталась оттолкнуть его от себя.
– Сашенька, милый, так нельзя… – сдержанно говорила она, пытаясь одернуть край платья. – Ты должен взять себя в руки… Перестань, я прошу тебя… Я старше тебя, я твой учитель… Ну что ты делаешь!
– Я люблю вас, Ольга Андреевна! – шмыгая носом, плаксиво гундосил Рябцев. – Я с ума схожу… День и ночь, день и ночь я думаю только про вас…
Не знаю, как насчет дня и ночи, но сейчас кандидат на золотую медаль явно думал о том, как бы повыше задрать платье любимой учительницы. Ольга Андреевна уже сидела на столе, и отступать ей больше было некуда. Рябцев стучал коленями по дощатому полу и хлюпал носом в ноги учительницы.
– Саша, тебе надо думать об учебе, тебе надо получить «золото» и поступить в институт, – ласково приговаривала Ольга Андреевна, не то гладя ученика по взъерошенным волосам, не то пытаясь оттащить его голову от своих ног. – Перестань… Не заводись… Успокойся! Настоящий мужчина не должен так делать… Ты унижаешься…
