– Будь все это проклято! – с отчаянием произнес мой доброжелатель, следом за мной выйдя на дорогу. Он смотрел на часы, и лицо его было искажено. – Какое я теперь время покажу?
– Это для тебя так важно? – спросил я.
– Важно!
– Ты что, кандидат на золотую медаль?
– Допустим. А тебе не все ли равно?
Я почувствовал себя виноватым. Но неужели директриса влепит кандидату на «золото» двойку? Глупость какая. Да она сама при первом удобном случае завысит ему оценку. Он же гордость школы! Объект для подражания! Элемент статистики, из которого складывается престиж школы!
– Не переживай, я что-нибудь придумаю, – пообещал я, но парень лишь махнул рукой и побежал по тропе.
Я записал его номер – «56» – в тетрадь и терпеливо простоял на своем посту еще полчаса, но мимо столба больше никто не пробежал.
Будем рассуждать логически. Почему кто-то хочет меня прибить? Потому что я кому-то мешаю или для кого-то представляю опасность. Вероятнее всего, этот «кто-то» прямо или косвенно виновен в гибели Лешки. Убийца догадался, что нравственные проблемы учителя физкультуры мне по барабану, что я ищу того, кто испортил движок в «Ниве» и забил медальку в замок ремня безопасности. Убийца понимает, что рано или поздно я докопаюсь до истины, и тогда придется либо подаваться в бега, либо опять идти на «мокруху».
Предположим, о планах убийцы каким-то образом стало известно десятикласснику, кандидату на золотую медаль. И в его душе вдруг воспылал огонь благородства, и он решил известить меня о надвигающейся опасности. Правда, он утверждает, что очень боится за свою жизнь и потому не подписался под запиской, не назвал мне человека, от которого исходит угроза, и вообще отказался со мной говорить. Все как будто логично. Но до тех пор, пока мы разговаривали в кустах, без свидетелей. Но затем мы продолжали разговор у столба, на глазах у полусотни школьников! И моего благодетеля вовсе не волновало, что он светился рядом со мной, как Васильев на сцене Большого театра; он был озабочен лишь результатом забега, который по моей вине стал плохим. Странно.
Мысленно благодаря директрису, которая вольно или невольно помогла мне найти автора анонимки, чем избавила от лишней головной боли, я неторопливо поднимался в поселок. С каждым шагом туман становился плотнее. С чувством тоски я снова погружался в душное и сырое облако, где становился полуслепым, полуглухим, где предметы и люди виделись отчетливо лишь на близком расстоянии, что делало меня более уязвимым. Время от времени я останавливался и, затаив дыхание, прислушивался, надеясь вовремя уловить крадущиеся шаги убийцы. Лес, обступивший меня, был наполнен звуками; я вздрагивал и мой лоб покрывался испариной, когда из зарослей вдруг доносился сухой треск ветки или, громко хлопая крыльями, в небо взмывала встревоженная птица. Какое, однако, гадкое это чувство – ожидание выстрела в затылок!
