– Живьем брать! – гаркнул хозяин «Омеги».
Все пятеро синхронно бросились вперед. В их действиях чувствовалась хорошая выучка и умение работать в команде. Однако они, очевидно, плохо представляли, с кем имеют дело[6]. За что немедленно и поплатились. Сломав руку одному, я толкнул его на второго, треснул их головами друг о друга, не меняя ритма движения, «достал» носком ботинка в коленную чашечку третьего и клинковым ударом разбил кадык четвертому. Твердый кулак пятого сокрушил мне скулу, но я умудрился сохранить равновесие, сорвав дистанцию, выбил ему тычком сложенных ковшиком пальцев левый глаз, самбистской подсечкой повалил на землю и провел добивающий удар ступней сверху в горло. Бывший тренер, похоже, не ожидавший от меня подобной прыти, побледнел, попятился в глубь здания.
– Подставил, подлец! Ну держись! – зарычал я, вытаскивая из-за пазухи пистолет. Охваченный неистовой яростью, я утратил осторожность, а потому не заметил, как один из поверженных противников поднялся на ноги, по-кошачьи подкрался сзади и профессиональным движением захлестнул на моем горле проволочную удавку, одновременно ударив подошвой в подколенный сгиб. Я захлебнулся воздухом, выронил оружие и провалился в беспамятство...
Сознание возвращалось медленно, неохотно. Сперва появилась саднящая резь в шее, затем гул в ушах, тошнота и, наконец, тупая ломота во всем теле. Я попытался пошевелиться, но ничего не получилось.
– Очухивается, родимый! – послышался торжествующий голос Головлева. – Освежите-ка его для полного выздоровления!
На мою голову обрушился холодный водопад. Отфыркиваясь, отплевываясь, я открыл глаза и обнаружил, что лежу на сыром бетонном полу, а рядом стоит какой-то мужчина с пустым ведром в руках.
– Усадите голубчика в угол. Желаю поболтать с ним напоследок, – распорядился Головлев. Сильные руки подхватили меня, поволокли по полу и грубо притиснули к стене. Напротив, на стуле, закинув ногу на ногу, удобно устроился хозяин «Омеги».
– Ты, понятно, жаждешь объяснений! – встретившись со мной взглядом, хищно промурлыкал он. С трудом ворочая шеей, я огляделся. Мы находились в подвальном помещении, наполовину заставленном какими-то ящиками. Под потолком горели пыльные лампочки без абажуров. Возле дверей столпились несколько дюжих незнакомых мужиков, рассматривающих меня с откровенной ненавистью.
– Это люди Аслана Алиевича Вахидова, – перехватив мой взгляд, охотно пояснил Головлев. – Да-да, того самого Вахидова, известного в Ичкерии полевого командира, личного друга Шамиля Басаева, а заодно старого, надежного клиента нашего банка! Ты удивлен?
