вернется сознание. По прошествии примерно минуты Радзинский протяжно замычал, заморгал глазами, пустил на бороденку струю кровяной слюны и, полностью очнувшись, с ужасом уставился на меня.
– Снова здрасьте! – шутовски раскланялся я и, придав лицу свирепое выражение, начал угрожающе цедить сквозь зубы: – Поскольку ты, гусь лапчатый, не желал говорить по-хорошему – придется по-плохому! Подвергнем тебя допросу третьей степени! Конечно, ты можешь после него калекой остаться или сдохнуть от болевого шока, зато «петь» будешь как соловей! Ща-а-ас принесу из соседней комнаты кое-какие необходимые предметы, и тогда...
– Не надо «третьей степени»!!! – дрожа в нервном ознобе, шепеляво возопил шифу. – Задавай любые вопросы! Я искренне отвечу на них без всяких пыток. Клянусь Буддой!!!
– Тьфу, язычник хренов! – брезгливо сплюнул я. – «Клянусь Буддой»!!! Совсем у тебя мозги перекосились! А впрочем, шут с тобой, с придурком... Давай выкладывай в темпе, что за баба приходила вчера ко мне в зал?
– Анюта Политиковская! – поспешно выпалил Радзинский. – Моя ученица и оченьвлиятельная особа! Любовница самого господина Иудушкина!!! – Лева замер, видимо, ожидая от меня благоговейного трепета и тому подобного.
– Чего заглох, недоделанный?! – ничуть не впечатленный упоминанием «высочайшего» имени, рявкнул я. – Язык к гортани прирос? Так мы его запросто отцепим... ножичком!
– Нет, нет, пожалуйста, успокойся! – трусливо забегал глазами Радзинский. – Только скажи, что именноты хочешь о ней узнать?!
– Все!!!Связи, родственники, увлечения... Валяй, лысый, не стесняйся!
– Друзья в основном из нашей секции, – кривясь от боли в сведенных руках шифуперечислил фамилии. – Родители недавно умерли. Живет вместе с родной сестрой Галиной. Раньше обе работали фотомоделями в третьеразрядном агентстве. Получали гроши, едва на жизнь хватало. Теперь благодаря покровительству Василия Андреевича они не испытывают недостатка в денежных средствах. Из агентства сестры ушли, но Галина (уж не знаю зачем, вероятно, от скуки) месяца два назад устроилась медсестрой в городскую больницу. Анюта же просто бездельничает, живет в собственное удовольствие... – шифуна мгновение умолк, облизывая нечистым языком обильно кровоточащие губы.
– А почему ты, мразь, покрываешь их кровавые похождения по ночам? – решив взять Леву «на понт», прорычал я. – Думаешь, мне не известно об извращенных «развлечениях» твоей проклятой садистки?!
– Ох, я подозревал, подозревал! – закатив глаза, простонал Радзинский. – Все-таки воплотили в жизнь свои бредовые фантазии! Ой-е-е-е!!!
