– Зайдите, пожалуйста, через неделю. Надеюсь, тогда вы будете знать хоть что-нибудь. Советую полистать конспекты товарищей – тех, кто посещал лекции. Учебник за несколько дней вы, конечно же, не осилите.
И тем не менее добрейшего Павла Андреевича очень многие люто ненавидели. Причина заключалась в идейном содержании его лекций. Рассказывая, к примеру, об истинной подоплеке революций (Великой Французской, Великой Октябрьской и т. д.), он хладнокровно, с железной логикой, со ссылками на источники доказывал: основной движущей революционной силой всегда являлись отбросы обществ[3] – педерасты, лесбиянки и наркоманы, которыми тайно руководили масонские ложи, в свою очередь созданные и финансируемые богатыми сионистами. Вот эти-то самые отбросы, а также духовные последователи масонов-сионистов (коих в институте хватало с избытком) и прилепили преподавателю истории клеймо «инквизитора». Особенно бесило их то обстоятельство, что аргументированно опровергнуть утверждения «оголтелого мракобеса» ну никак не получалось! Так, однажды на семинаре речь зашла о царской охранке. Павел Андреевич отозвался о деятельности тайной полиции Российской империи со сдержанным одобрением (не преминув, однако, указать на ряд существенных недостатков), и тут внезапно прорвало Аркадия Нееловича – дальнего родственника одного из известных «правозащитников» ельцинской эпохи. Аркаша в полном смысле слова потерял над собой контроль и заверещал, брызгая слюнями:
– Неплохо работали?! Да?! Они ж все сволочи, провокаторы, лжецы, антисемиты и вдобавок отъявленные неудачники!!! Сфабриковали дело Бейлиса, обвинили несчастного в ритуальном убийстве, но дело-то развалилось в суде!!! Ненавистник евреев Рачковски[4] в 1905 году состряпал в парижской библиотеке пресловутые «Протоколы сионских мудрецов», а Бернский суд 14 мая 1936 года безоговорочно доказал их подложность!! Примеров тысячи!!! Ну, что скажете?!!
Неелович окинул аудиторию гордым взглядом: «Вот, мол, какой я умный! Запросто посадил Инквизитора в лужу». Но… ответ Павла Андреевича, образно выражаясь, «опустил» родню «правозащитника» ниже плинтуса.
– Во-первых, обвинять Рачковского в антисемитизме по меньшей мере глупо, – невозмутимо сказал преподаватель. – Ведь мать Рачковского была еврейкой, да и ближайшие сотрудники по парижской резидентуре тоже. Во-вторых, в 1905 году он находился в России (боролся с эсерами-террористами) и чисто физически не мог «стряпать фальшивки в парижской библиотеке». В-третьих, рукопись «Протоколов» уже к 1895 году находилась в распоряжении прокурора Московской синодальной конторы Филиппа Петровича Степанова, а по Тульской и Орловской губерниям ходили издания ПСМ, датированные 1895 и 1897 годами. В-четвертых, апелляционный суд в Цюрихе 1 ноября 1937 года признал несостоятельным мнение о подложности «Протоколов сионских мудрецов» и отменил решение Бернского суд
