- Не знаю, - проговорил наконец. - Не знаю. Не помню такого. Кто помнит?
Он посмотрел на стариков. Старики молчали.
- Молчат, - с удовлетворением произнес Беспалый. - Тоже не помят. Никто не помнит. Потому, что не было.
Он снова помолчал, почмокал губами. Заговорил опять - степенно, рассудительно:
- Про этого, - кивок в сторону Узкоглазого (всхлипывающего, размазывающего по лицу слезы и кровь), - про этого я понял все. Не воин. Не мужчина. Ползучий.
Беспалый задумался на миг, уточнил:
- Тот ползучий, который в заднице.
Снова задумался, поморгал слезящимися глазами. Потом щелкнул на Узкоглазого остатками зубов:
- Иди. Уноси свой стыд.
Узкоглазый побрел к Хижинам, сгорбясь, не смея поднять от земли заплаканные глаза. Едва не ткнулся в гордо выпяченную грудь стоящего на дороге Хромого, шарахнулся, опасливо обошел стороной под ехидные смешки стариков и тех, кто смотрел. Хромой стоял подбоченившись, смотрел поверх голов. Беспалый щурился на него, растеряно жевал губами:
- С этим что делать? Может, духи скажут, что делать с едва поменявшим зубы щенком, который не подпустил воина к женщине? - Беспалый с надеждой оглянулся на Шамана. - Э?
Шаман прищурился, процедил через выпяченную губу:
- Духи молчат. Щенок ничтожен - не снизойдут говорить. Не о чем.
Беспалый отвернулся, вздохнул беспомощно. И старики завздыхали.
Странный слушал эти вздохи, морщился, мотал головой, будто съел кислое. Не выдержал:
- Побил воина. Значит, не щенок - воин. Отдайте Кошку ему. Пусть рожает от воина.
Шаман буркнул:
- Молод иметь женщину. Щенок.
Камнебой согласно закивал. И Однорукий закивал, и Сломанное Копье, и Каменный Глаз...
А Косматая Грудь прошепелявил:
- Отдать... Женщины есть... Лишние есть... Отдать.
Беспалый поскреб прозрачный пух на макушке, изловил кусючего, рассмотрел перед тем, как раздавить - задумчиво, изучающе. Тем же взглядом медленно обвел толпу тех, кто смотрел. Крикнул, как проблеял:
- Длиннорукая! Подойди.
Длиннорукая неуверенно оглянулась на соседей, несмело подошла. Беспалый заговорил было, но подавился слюной, надолго закашлялся. Все с интересом ждали. Наконец он прохрипел:
- Длиннорукая. Тебя брали много мужчин. Сколько?
Длиннорукая посмотрела на небо, пошевелила губами. Неуверенно загнула три пальца на руке. Подумала, загнула еще один.
- Хорошо. Ты видела много мужчин. - Беспалый закряхтел, сел поудобнее. - Посмотри Хромого, Длиннорукая. Сможет?..
И сразу - сумрак Хижины, и догорающий очаг роняет алые отсветы на стены, дрожит красными точками в расширенных зрачках Кошки... И сильные руки Кошки, и запах ее волос, и пряный аромат душистых трав Первого Ложа... Их первая ночь?
