– Не ожидал, иуда?! Думал, я уже на том свете?!! – надвигаясь на него, прорычал владелец «Лорелеи».
Тут, наконец, коммерческий директор опомнился, вихрем взлетел по лестнице на площадку второго этажа и пискляво заголосил:
– Витя! Вася! Ко мне! На помощь!!!
Из примыкающего к холлу помещения выбежали два здоровяка в камуфляжах (судя по всему, охранники) и, подобно натасканным служебным псам, бросились на неугодных хозяину посетителей. Отстранив товарища, Михаил быстро шагнул вперед и молниеносно всадил кулак в солнечное сплетение первого.
– Ур-кхе-хе-хр, – захрипел тот, складываясь пополам. Второй оказался более искушен в области рукопашного боя. Подставкой колена заблокировав удар ноги в пах, он отскочил назад, сорвал с пояса нунчаки[4] и, вертя их над головой, двинулся в наступление. Губы бугая растянулись в злорадной усмешке. Горящие торжеством глаза предвкушали близкую победу. Однако, на свою беду, он даже не подозревал, с кем связался. Ничуть не испугавшись грозного свиста нунчаков, спецназовец стремительно кувыркнулся вперед, ударом обеих ступней в корпус сбил противника с ног, пружинисто вскочил и пинком отшвырнул нунчаки подальше в угол. Охранник остался лежать, корчась от боли.
– Ты лучше не дергайся, мил человек, и не пытайся никуда звонить, – показав «Лёвочке» пистолет с глушителем, ласково посоветовал Кузнецов. – Драпать тоже не пробуй. Пуля догонит! А спустись-ка ты вниз, встань к стеночке, положи руки за голову и паинькой жди дальнейших указаний!
Лязгая зубами, Бродский подчинился.
– Молодец, – похвалил его майор, умело связал поверженных Витю с Васей их собственными брючными ремнями и вновь обратился к дрожащему как осиновый лист коммерческому директору: – А теперь, дорогуша, пойдем в комнату. О делах наших скорбных покалякаем. Надеюсь, ты один дома? Без семьи?
Бродский судорожно кивнул.
– Прекрасно. Шевели копытами, козлик!..
* * *
Беседа происходила в том самом помещении, откуда выбежали охранники и где, похоже, они обитали. Обстановка здесь была спартанской. Окна без занавесок, голые крашеные стены, дощатый пол. Из мебели – две продавленные койки, две тумбочки с харчами, вешалка для одежды да дешевенький телевизор. Вот и весь интерьер. Кузнецов сидел на одной койке, Федотов на другой, а господин Бродский, с расквашенным носом, съежился на полу. (Николай, не удержавшись от искушения, двинул «Лёвочке» кулаком в «пятак».)
– Я абсолютно не виноват! Я не хотел! Честное благородное слово! Меня заставили! Обещали кожу содрать!!! Мамой клянусь!!! Грозили живьем в асфальт закатать!!! Честное, благородное... – роняя кровавые сопли, взахлеб оправдывался коммерческий директор.
