«Вот заживу!!!» – радостно подумал он. Но не тут-то было! Только-только в расчете разжиться деньжонками, начал разворачивать мухлежную деятельность, как пинком под зад выгнали с работы, вынудили выплачивать огромный штраф и... Овчаренко в отчаянии заскрежетал зубами. Скрипуче заверещал телефон, стоящий рядом с диваном. Василий неохотно снял трубку.
– Это я, внучок. Приезжай. Помираю! – донесся с другого конца провода дребезжащий старческий голос. Овчаренко перекосился, как черт при виде Святых Даров. «Тебя мне еще не хватало, старая перечница», – раздраженно подумал он.
Дед Овчаренко, бывший полицай, отсидевший за службу немцам десять лет в советском концлагере, жил на другом конце города. Внук не испытывал к нему ни капли родственных чувств, но не по причине патриотизма, а из элементарного эгоизма. Всю жизнь тридцатилетний Василий самозабвенно любил одного себя. Для других в его сердце просто не оставалось места. «Трезвонит, хрыч! Деньги клянчить собирается», —решил Василий и грубо ответил:
– Не могу! Плохо себя чувствую, да и поиздержался порядком. В кармане ни копейки!
– Я ум-мираю! П-приезжай! Не п-пожалеешь. Оз-з-золочу! – Речь старика прервал сухой кашель. Василий повесил трубку и неожиданно задумался. «Оз-золочу!!! Врет поди, маразматик! Точно врет!!! А вдруг нет? Чем черт не шутит! Живет дед нищенски, но...»
В памяти всплыли многочисленные истории о нищих, оставлявших после смерти наследникам внушительные состояния. Тем паче в бытность полицаем предок вполне мог награбить немало барахла. Зыбкая, конечно, надежда, однако попытка не пытка. Минут пятнадцать Овчаренко колебался в нерешительности. Затем махнул рукой: «Была не была! Навещу хрыча! Авось повезет!»
Придя к подобному умозаключению, он вышел из квартиры, запер дверь на все пять замков, спустился вниз по лестнице и зашагал в сторону ближайшей станции метро...
Бывший полицай Николай Викторович Овчаренко обитал в малогабаритной однокомнатной квартирке, плотно заставленной различной рухлядью, по недоразумению называемой мебелью. Старик никогда не отличался чистоплотностью. В квартире пахло плесенью, по стенам, полу и потолку толпами разгуливали тараканы. Дверь отворил двоюродный брат Василия Степан. Сомнения в душе Овчаренко мгновенно сменились возмущением. «Этот какого хрена тут делает?! На дедово золотишко польстился?!» Судя по кислой, как уксус, физиономии Степана, тот тоже не особенно обрадовался встрече с «братиком».
