– Какая разница? – повторно хихикнул Гнилая Устрица, перед операцией обкурившийся анаши и в настоящий момент напоминавший умственно отсталую мартышку. – Отстреляемся, и баста! Ха-ха... Ой! – В дряблую щеку Мясищева с размаху врезалась пятерня Психа.
– Молчать, болван! – процедил он. – Смехуечки затеял, рожа неумытая! Я из тебя быстро дурь вышибу... А охраны здесь нет, – остывая, добавил Градский. – До вчерашнего дня у мента поганого не было оснований опасаться нападения. За дело! Живо! Взяли гранатометы, зарядили... Да не тем концом заряд вставляешь. Мудак обкуренный. Вот так!.. Рассредоточились... Прицелились... Огонь!
Двадцать четыре заряда РПГ[8] превратили изящный особняк Бутылкина в жалкие развалины.
– Отлично потрудились, – нервически подергивая уголком рта (следствие перенесенной в младенчестве черепно-мозговой травмы – мама по пьяни из окна уронила), резюмировал Псих. – Камня на камне не осталось. Шеф будет доволен, а сейчас линяем в темпе. С минуты на минуту мусора нагрянут!
Синяя «девятка» на предельной скорости умчалась в темноту... Опасения Градского насчет «нагрянувших мусоров» оказались напрасными. Наряд милиции, вызванный по телефону жильцами соседнего дома, лениво притащился лишь через два часа (соседи не догадались известить стражей порядка, что расстрелянный из гранатометов особняк принадлежит их начальнику)... Взрыв машины и разгром влетевшей в копеечку загородной резиденции повергли Ольгерда Пафнутьевича в состояние шока. В течение целого часа он напоминал свежезамороженного окуня, бессмысленно таращащегося в пустоту выпученными глазами. Наконец подполковник опомнился, залепил истерично визжащей жене хлесткую пощечину, выпил залпом стакан водки и принялся обдумывать планы мщения подлым злодеям, осмелившимся посягнуть на его собственность. Насчет личностей злодеев подполковник ни на секунду не сомневался...
* * *
Место «тринадцать плюс шесть», так же как и «тринадцать плюс пять», оказалось пустышкой. Кладоискатели окончательно убедились в этом к двум часам ночи.
– Вряд ли покойный старик управляющий мог закопать сокровища на глубине более трех метров.
– Не беда! – философски молвил Никаноров, тыльной стороной ладони утирая потный лоб. – Да, на сей раз не повезло. Но вы, ребята, не отчаивайтесь. Завтра, вернее, сегодня на рассвете опробуем место «тринадцать плюс девять», а пока давайте спать. Восстанавливать силы!
* * *
За действиями кладоискателей пристально следили капитан Спесивцев и Сыч, оба грязные, ободранные, окровавленные, как мартовские коты после жесткой дуэли в канаве, без правил и секундантов. Дуэли за право обладания «прекрасной дамой» – блудливой Муркой с пушистым хвостом. Правда, теперь они прятались не только от «объектов наблюдения», но и друг от друга. Сыч затаился в кустах с одной стороны усадьбы, Спесивцев – на дереве с противоположной. Избитые тела соглядатаев ныли, искусанные насекомыми лица зудели, мокрая одежда противно липла к коже, в обуви хлюпала вода, а в сердцах пылала лютая злоба... Время шло, небо потихоньку светлело, неторопливо приближалось утро, несущее городу Лозовску и его обитателям неслыханные доселе потрясения...
