«…Вчера я отдыхал на острове,
в роще апельсиновых деревьев,
и помню свет, и тепло, и ветер с моря…
Моя стихия – теплый воздух,
когда время увязает в прибрежном, песке.
Каждое слово ветра – любовь и вера,
и синий туман над водой,
лист дерева, пронизанный солнцем,
спокойный приют для Христа.
Скука, мистика, тени…
Время новых стеклянных дней.
Все непрочное, как мир, рухнет,
а бездомная душа найдет новую планету…»
– Что бы это значило? – спросила она, прервавшись.
Максим машинально пожал плечами и застонал от боли, пронзившей левую руку. Клейн поставил на стол чашечку из тончайшего китайского фарфора.
– Я думаю, важным является не то, что написал Строков, а то, когда он это написал. Обратите внимание на даты и время. Время всегда указано с точностью до минуты, хотя Строков наверняка не был педантичным человеком. А вот наивным он был. Он пытался установить временные координаты снов. Составить, так сказать, личный календарь. Дурацкая попытка. Ничего сугубо личного вообще не может существовать…
– Вы судите слишком строго, – заметила Ира с легкой укоризной. – Наверное, мы тоже кажемся вам идиотами?
– Нет, – благодушно сказал Клейн, глядя на нее с улыбкой. – Просто вы блуждаете в темноте.
– Так покажите нам дорогу.
– Я и сам пытаюсь ее найти. Однако для этого надо не только иметь настоящий «Путеводитель», но и суметь им воспользоваться. Признаю, что в этом деле Чинский пошел гораздо дальше других Магистров. Надеюсь, он уже в аду, хоть и добирался туда окольным путем.
Макс внимательно смотрел на него и думал о том, что еще ни разу не видел Клейна спящим или отправляющим естественные потребности. В чем-то тот был сверхчеловеком, а в чем-то довольно ограниченной личностью, склонной к дешевой мелодраме.
Голиков вдруг вспомнил свой сегодняшний тревожный сон. Как ни странно, ему снился какой-то рекламный ролик. Компьютеры, длинные ряды мониторов, которые в конце сна взрывались один за другим. Но то, к чему подбиралась полоса взрывов, так и осталось за пределами сновидения. Максу казалось, что там было что-то живое, и это живое внушало ему какое-то тяжкое предчувствие…
– А вам не приходило в голову, что дискеты могут содержать не единственную копию книги?
– Что это значит? – резко спросил масон.
– Насколько я понимаю, Строков редактировал оригинальный текст. Что-то изменял, сокращал… Должен существовать компьютер, на котором он работал. Он мог записать любое количество копий. Возможно, все они находятся в разных местах. И потом: две дискеты – это многовато для книги объемом в триста-четыреста страниц. Если только там не было графических файлов.
