Труп даже среди наших никогда не считался серьезным препятствием, и орава компов, бежавших следом, безжалостно растоптала его. Из-под мундира просочилась зеленоватая слизь, и оттого останки еще больше напоминали издали раздавленную муху…
Прежде чем компы приблизились на расстояние рукопашной, я успел перещелкать восьмерых. Играючи. Без всяких эмоций. И Метка Каина ничем не напоминала о себе.
А потом правый борт «Ти-Рекса» полыхнул тремя залпами подряд. Орудия били прямой наводкой. Мне, лежавшему под вагоном, почудилось, что обрушились грозовые небеса и молот грома ударяет по моему черепу, оказавшемуся крепким орешком. Заложило уши. Вдобавок стальная наковальня опасно раскачивалась в нескольких сантиметрах надо мной; из ее щелей дохнуло жаром и дымом; потянуло запахом пороховой гари…
Когда дым немного рассеялся, я продолжал упражняться в стрельбе по бегущим монстрам, которым безумный скульптор забыл высечь лица. Они подыхали без единого звука, будто все происходило в страшном немом кино.
Парни, видевшие нелепую смерть Пита Гитары, забились в щели, как крысы. У дезертиров всегда есть мизерный шанс уцелеть. Слишком мизерный, чтобы поддаться искушению. Вокруг были дикие и абсолютно голые места. Возможно, только потому ни один из наших так и не рискнул смыться с поля боя.
Борт «Ти-Рекса» превратился в сплошную линию кинжального огня. Компам негде было залечь; они стреляли на бегу, накатывались волна за волною и все равно сыпались, как кегли. Я дважды поменял магазин. Из-за горы трупов обзор существенно ухудшился. Но парочка маниакальных шахматистов неизменно пребывала в моем поле зрения.
Кино вдобавок становилось дурацким – похоже, Мозгляка и Посла не брали пули. У меня даже мысли не возникло проверить это, развернув ствол в их сторону, – я кто угодно, но не предатель. Поскольку Мозгляк точно был существом из рыхлой изнеженной плоти, то оставалось приписать Судейскому сверхъестественные свойства. Заговоренный он, что ли? И наш босс, очутившись под незримым пуленепробиваемым колпаком, выглядел совсем неплохо.
Таким образом, слепая вера в неуязвимость Судейских получила неожиданное подтверждение. А моя надежда погулять по Зоне еще годик угасла окончательно.
Толстяк раздразнил парней своим безмятежным видом. Они дрались словно дьяволы. Даже я вместо обреченности вдруг почувствовал что-то похожее на давно забытую отрешенность – холодную и расчетливую. Совсем как в прошлой жизни, когда звенели клинки…
