О, у него было «усмотрение»! Да еще какое! Он воткнул в чейнджер компакт Питера Грина и выбрал песню – конечно, вот эту: «Я потерял свои деньги, я потерял свою девушку, а теперь я теряю разум…» Только после того как Грин допел до конца, она спросила (ну что за благовоспитанное дитя!):
– Куда вас отвезти?
Он проревел басом пару строк из романса:
– Мне некуда больше спешить… Мне некого больше любить!..
– Понятно. Как насчет кофе?
– О! О! – У него не было слов.
Улыбаясь, она развернулась – только шины взвизгнули. «Чероки» держался сзади, как тень.
* * *
Многоквартирный дом в центре города. Охраняемая стоянка. А возле подъезда – несколотый лед. Как выяснилось, весьма кстати. Здесь она поскользнулась, и Эдику пришлось ее поддержать. Он сохранял перпендикулярность к земле и в джинсах. Странно – ему казалось, что его мужественность впала в зимнюю спячку… «Чероки» остался дремать рядом с «фиатом» – пример симбиоза в бездушном механическом мире.
– Меня зовут Элеонора, – услышал Пыляев сквозь рокот внутричерепных барабанов, призывавших к подвигам.
– Какое совпадение! «Э» – и еще раз «э». В смысле, Эдуард. Баснописец.
– Сколько вам лет, Эдуард?
– Мне нравится наша откровенность. Мне сорок. У меня есть любовница, но это так – аварийный клапан.
Она замолчала. «Ну вот и все, – думал Пыляев. – Придурок, засунь себе в задницу свою откровенность!»
– А мне двадцать, и я девственница. – Она умудрилась и это произнести без рисовки! Ему показалось, что он ослышался. Или сочиняет в уме плохую пьесу. Но порнографическую.
– Не верю. Так не бывает. С твоими данными…
Он действительно не верил. Она была сексуальна, как прирожденная шлюха.
Элка снова поскользнулась, но он вовремя подхватил ее под локоть. Они стояли очень близко, когда она прошептала:
– В конце концов, это легко проверить.
«О Господи! – думал он, взбираясь по лестнице, будто на Пик Коммунизма по северному склону. – Что я делаю? Если осталось в пределах досягаемости хоть что-нибудь не залапанное, то вот оно. Она действительно невинна, как ни смешно это звучит! Невинна, даже если ее имели три негра одновременно. Невинна, как слепая природа, а я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Прямо сейчас я помочусь в чистый колодец. Вот прямо сейчас!..»
Странные мыслишки разбегались по темным подворотням, ныряли в извилистые переулки; если следить за каждой, бог знает, куда они могли завести… Короче говоря, Эд психовал. Это был тот случай, когда перебор с водочкой его болезненно возбудил. Но перебор оказался не таким сильным, чтобы отключились мозги. С самооценкой у Эдика все было в порядке – к числу нарциссирующих придурков он не принадлежал. И не считал себя настолько неотразимым, чтобы двадцатилетняя девочка (явно не шлюха) падала перед ним на спинку в первый же вечер. Что-то здесь было не так. Ему хотелось увидеть, чем же все закончится. Да-а. Машина, телохранители-мутанты, квартира в здании категории «охраняется государством» – сопоставляй, дурашка!..
