Пеленгатор предупредил о появлении Игоря минут за сорок до захода Альфы. Бета уже успела проскочить небосклон и сейчас висела над горной грядой на севере-востоке – неприкаянная и одинокая.
Свен выбрался из убежища, огляделся и, прячась в прибрежных зарослях, стал ждать командира.
Последние лучи заходящего светила выкрасили волны в сияющий пурпур, слепивший наблюдателя. Ветер гнал прочь от берега небольшую рябь, и потому Хеглунд разглядел Игоря, только когда трансивер донес негромкий смешок:
– Не туда смотришь, Свен. Я у берега уже.
Квашнин привычно притопил глайдер, жирно мазнул маркером прибрежный камень. Просто так не видать, а в ноктовизоре – захочешь, не пропустишь.
Выбрался наружу, пожал руку подбежавшему шведу.
– Ну, как ты тут? Не скучал?
Свен смутился:
– Первые два часа поджилки тряслись, что меня вот-вот обнаружат. Потом привык, успокоился, даже задремал ненадолго.
– Молодец. Ли не отзывался?
– Стандартный сигнал есть: все в порядке, мол. Но голосом ничего не оставлял.
– Наверное, времени не было. Раз сигнал есть, значит, плывет сюда. Глайдер со спутника видят?
– Да. Идет к нам.
– Ну и отлично, – Игорь растянулся около камня, последние семь часов прослужившего шведу убежищем. – Дождемся его – и домой.
Хеглунд опустился рядом, потер пальцами веки.
– Что, мешают? – спросил Игорь.
– Есть немного. Будто что-то царапает изнутри.
– Сними. Разрешаю.
Свен аккуратно вынул контактные линзы, подбросил на ладони, упрятал в нагрудный карман. Проморгался, посмотрел на Игоря.
– Так лучше?
– Красавец! – оценил командир. – Покоритель женских сердец.
Совершенно немыслимые для аборигенов Надежды скандинавские глаза небесной голубизны сделались серьезными. Швед немного помялся, не зная говорить или нет, потом все-таки решился:
– Игорь, я хотел спросить… насчет женских сердец. Скажи, без проститутки никак нельзя было обойтись?
Командир рассмеялся.
– Тебе что, не понравилось? Насколько я знаю, на Веселой улице самые умелые девочки во всей Морской столице.
Веселился он один. Свен даже не улыбнулся. Впрочем, он был таким почти всегда, чувство юмора у шведа находилось в состоянии недоношенного эмбриона. Может и в самом деле, многочисленные шутки на тему скандинавского характера и особого северного юмора не так уж не верны?
– Понравилось, но я все время чувствовал себя неуютно. Какой-то дискомфорт ощущался, мне то и дело чудилось, что на меня вот-вот переползут насекомые, или я подцеплю местную венерическую болезнь.
