Лицо Стробача примечательным образом изменилось: теперь на нем была и настоящая злость, и ненависть даже, и откровенная свирепость, и, кажется, досада. Лицо человека, которому Мазур крупно насолил.
И тем не менее бывший капитан-лейтенант рухнувшей империи очень быстро справился с собой. Ничего удивительного – их с Мазуром в определенные моменты жизни учили одни и те же учителя. Стробач, Стробач... Имперская кличка – «Князь». Не бог весть какой супермен, но у него в активе и «Весна», и «Осьминог», есть подозрения, и «Радуга», а также нечто схожее, Мазуру не известное. Неплохим волчарой был когда-то, он и сейчас не превратился в хлам, но вот п о л о ж е н и е его в нашем мире уже совершенно иное... На этом и играть? Конечно, на этом!
– Мазур, – сказал Стробач спокойно. – У меня, в общем, масса времени, но к чему толочь воду в ступе? Хочешь, чтобы я тебе обрисовал расклад? Изволь. Ты человек битый и должен понимать... Мне доверили серьезную работу, за которую платили серьезные деньги. Ты за короткое время дважды ухитрился мне все обломить. Особой злости я к тебе не питаю, мы с тобой выше таких пошлостей... но, согласись, отвечать придется. Я из-за тебя потерял приличные деньги, репутация под угрозой. Компенсация необходима, я не христосик и не буддийский святой. А значит, я должен на тебе заработать столько, чтобы залатать прорехи, убытки возместить...
– Денег нет.
– Не дуркуй. Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты, дружище, форменный кладезь ценной информации, большая часть которой и сегодня актуальна. Есть реальный шанс превратить эту информацию в деньги – если обратиться не к моим нынешним клиентам, а кое к кому другому. И получить эту информацию можно двумя путями. Первый – ты все равно выложишь требуемое, но с величайшей неохотой, и оттого к концу... интервью превратишься в ошметки. В прямом смысле. Второй – ты сам, не ерепенясь, распустишь язычок, а значит, останешься цел, невредим и даже какой-то процентик с этого дела получишь.
– Ушам своим не верю, – сказал Мазур. – Ты настолько благороден, что отпустишь меня на все четыре стороны? И даже процентик отслюнишь? И отомстить не попытаешься? Я что, должен этому верить?
– Должен. Потому что это бизнес чистейшей воды. Напортил ты мне крепко, настолько, что я, признаюсь, с трудом удерживаюсь, чтобы не вломить тебе как следует. Но это, повторяю, бизнес. Если я на тебе заработаю достаточно, чтобы компенсировать убытки, упущенную выгоду, – черт с тобой, живи. Даже – с процентиком. Что скажешь?
