Им не причудилось, не бывает так, чтобы одно и то же чудилось сразу всем. Чем дольше командир смотрел, тем больше утверждался в первоначальном мнении, что город очень, очень старый и давно заброшенный. Почему-то в голове крутилось словечко «невероятно». Невероятно старый и невероятно давно заброшенный. Такое у командира было впечатление, а почему, он и сам не знал. Так уж таинственный город выглядел… Перед воротами растет не только трава, но и взрослая арча, даже на стене укоренилось невысокое корявое деревце (должно быть, ветром занесло семечко в расселину), черепичные крыши зияют многочисленными провалами – и ясно, что тут поработала природа, а не человеческие руки. Людей здесь не было давным-давно, город понемногу рассыпался и ветшал, хотя, без сомнения, был когда-то построен очень прочно, чтобы жить в нем долго и укрываться от врагов надежно. Враги у горожан, несомненно, имелись – иначе к чему было громоздить такие вот стены из неподъемных блоков? Стена в том месте разрушена землетрясением, не иначе – люди просто-напросто не взяли бы на себя такой труд…
Никто так и не произнес ни слова, а вот командир молчать более не мог, потому что командир именно он, и ему приходилось то и дело принимать решения, не показывать слабины, ничего не пускать на самотек. Над отрядом должна была постоянно витать его воля, словно отмененный революцией дух святой… Он обязан был думать и рассуждать за всех, и уж ни в коем случае не выдавать перед бойцами растерянности.
Он поступил немудрено – махнул плеткой, подзывая проводника Дильдаша, а когда тот подъехал, спросил сухо, насквозь деловито:
– Это откуда здесь?
Проводник – надежный и проверенный, из батраков, с заслугами перед революцией и Красной армией – мялся. Помалкивал. Даже не пытался по своему всегдашнему обыкновению объявить загадочный полуразрушенный город «плохим местом», «яман». А меж тем у него было множество известных ему одному «яманов». В одном, дескать, никак нельзя оставаться на ночлег – иначе ночью припрется горный дух с железным лицом и вывернутыми назад ступнями, передушит всех, как цыплят. В другом вот уже лет пятьдесят бродит с самыми недобрыми к путникам намерениями душа зарезанного разбойниками купца. В третьем давным-давно закопали проклятый клад, и лучше там не задерживаться без особой нужды, проезжать побыстрее. И так далее – дэвы в развалинах заброшенного кишлака, огромные, с кошку, пауки-кровососы, девушки-оборотни…
