Вот в этом случае, ни малейших сомнений, перезрелую старую деву подмели бы с три минуты. И выпустили бы очень не скоро – если вообще выпустили бы. Фильтрация работала вовсю, и нашлись бы в дивизии люди, крайне обрадовавшиеся столь удобному случаю поправить отчетность…
Увы, от этой идеи он по размышлении отказался. И отнюдь не потому, что ему претили такая нечистоплотность. Дело было совершенно в другом. Ему вдруг пришло в голову: а что, если ведьма и там вывернется точно так же, как это было с башкиром? Если она и там пустит в ход нечто, и ее отпустят с извинениями, забудут напрочь, а потом будут совершенно искренне уверять, что никакой такой Лизелотты у них в работе и не было вовсе?
Он совершенно не представлял, что же теперь делать. Не бежать же из дома на какую-нибудь квартиру поспокойнее? Это было унизительно, в конце концов. Они не первый год ходили под смертью, черт-те что испытали, видели, перенесли, и вот теперь… Фигу!
Так ничего и не решив, сердитый и хмурый, он пнул жалобно заскрипевшую металлическую ажурную калитку и вошел в дом чернее тучи…
Из кухни доносились возбужденные голоса, там суетились и топотали, что-то упало, что-то загрохотало…
Только оказавшись в кухне одним прыжком, Капитан сообразил, что успел в секунду выхватить пистолет. И убирать его в кобуру пока что не стал. Потому что в кухне происходило нечто не только непонятное, но и недоброе.
Все вокруг было густо забрызгано кровью – и подсохшей уже, свернувшейся, и совершенно свежей. Ютта сидела посреди кухни на аккуратной немецкой табуреточке, скорчившись, прижимая к груди руку, обмотанную какой-то тряпкой. Чем была эта тряпка совсем недавно, определить не представлялось возможным – она была насквозь пропитана кровью. Студент и Одессит суетились как-то особенно бестолково, бесцельно, в уголке примостился лакей, белый, как мел, бормотал что-то про себя, заведя глаза под лоб, то ли молился, то ли еще что, а Павлюк торчал в углу с лицом, чужим и безнадежным.
– Что у вас тут, мать вашу? – рявкнул Капитан с порога.
– У нее кровь не останавливается, – сказал Студент, улыбаясь криво, жалко, растерянно. – Пошла завтрак готовить, чиркнула ножом по пальцу… Кровь, понимаешь, никак не останавливается. Что ты ни делай.
Капитан видел, сколько было крови повсюду. Он ужаснулся – потому что так опять-таки не бывает, не может вытечь столько крови из порезанного пальца… Наклонился, не обращая внимания на то, что пачкал китель, размотал тряпку, силком разведя Юттины руки.
