Юность, опаленная войной | страница 5
В один из августовских дней отец приходит домой в военном мундире и прямо с порога кричит:
- Хеля, дети, быстрее! Я должен с вами попрощаться! Еду!
Начинается плач:
- А что с нами, Броню? Как же мы без тебя? Что я, бедная, буду делать, когда сюда придут немцы?
Отец не обращает внимания на жалобы мамы. Вручая ей десяток злотых, он спокойным голосом говорит:
- Это на черный день. Немцев не бойся, они никогда сюда не придут. Если только Гитлер начнет, мы через пару дней будем в Берлине.
Мы, трое детей, молчим. Младшие держатся за материнскую юбку. Мы еще не понимаем, что несет с собою война, этим и объясняется, пожалуй, наше безразличие.
Отец прощается с каждым в отдельности. Мою правую руку он удерживает в своей натруженной ладони дольше всего.
- Помни, сынок,- говорит он,- ты самый старший мужчина в семье. Помогай маме. Я напишу вам. А с войны привезу тебе велосипед, о котором ты мечтаешь.
Приходят соседи, прощаются с отцом и желают ему скорейшего возвращения с победой. Особенно горячо прощается с отцом его коллега Даньчук: они долгое время работали вместе на почте. Он показывает на диплом, который отец получил за второе место в первенстве страны по стрельбе среди работников почт и телеграфов в 1935 году.; и говорит:
- Бронек, не опозорь нас на фронте. Покажи Гитлеру, как надо стрелять, и возвращайся целым и невредимым, с орденом на груди.
Мы провожаем отца до калитки. Вскоре его силуэт исчезает за поворотом дороги. Мы возвращаемся домой. В квартире неестественно тихо и пусто.
В последние дни августа стоит необычайно жаркая погода. Небо залито ослепительным солнцем, а земля сухая как камень, в реке показывается дно. Писем от отца все еще нет.
31 августа выезжают последние дачники. Сотрудники гражданской службы порядка получают противогазы и надевают желтые повязки. И наконец наступает последняя мирная ночь.
Утром нас будит резкий стук в оконную раму. Мать подходит к окну, а в комнату уже врывается женский голос:
- Сегодня на нас напали немцы! Вставайте, началась война!
Мы вскакиваем с постелей.
- Что там с нашим отцом? - вздыхает мать.- Где он теперь, бедняга, и что делает? А может, уже погиб? - Она расплакалась при одной мысли об этом.
Мы выходим во двор. Соседи стоят группками и оживленно беседуют.
- Надо копать противовоздушную щель,- убеждает кого-то старший сержант государственной полиции Маевский.
Землемер Бартковский обозначает в саду место для щели, и под его руководством мы начинаем долбить засохшую землю. Ее с трудом удается взрыхлить заступом и мотыгой. Каждого возвращающегося из города мы спрашиваем: