Закончив список, вернулся в комнату, лег и мгновенно, не раздевшись, уснул. Снилось, как всегда.
Когда четверо солдатиков под предводительством Зонова в самом начале обеда втащили в коридор ящик с приборами, инструментами и деталями, я в гордом одиночестве возлежал на койке и продолжал на собственной шкуре постигать мудрость старых революционеров; оказывается, вовсе не так уж трудно не двигаться, экономя энергию, нужно просто дойти до определенной кондиции. Вот двигаться тогда – сложнее.
Зонов подошел к кровати и спросил с таким видом, будто ответ его ничуть не интересует:
– Долго еще будете дурака валять?
– А вы?
– Чего вы добиваетесь?
– Освобождения. Вы знаете.
– Срок вашей командировки еще не истек.
– Это не командировка, это тюрьма.
– Если вы такой специалист по тюрьмам, вы должны знать и что такое принудительное питание.
– Ну тут-то вы загнули, – попытался я усмехнуться понаглее, но ухмылочка, по-моему, вышла какая-то скорбная, – не может у вас быть таких полномочий.
Зонов наклонился, и я заметил, что лысина его покрыта большими блеклыми веснушками. Прямо мне в ухо негромко, но отчетливо он сказал:
– Есть у меня такие полномочия. И другие – тоже. Если понадобится, я вас и убить могу.
Он резко выпрямился и пошел к двери.
Я ему поверил.
… В лаборатории №2, где мы определились, было душно от плотной смеси табачного дыма и испарений канифоли. Жора чертыхался и ныл: «Хоть бы не темнил, сказал, чего делаем, а то ж ведь ни за грош здоровье гроблю…» Но я только подгонял его, как ленивого подмастерье, да повторял изредка: «Скорее соберем, скорее отсюда выберемся».
К четырем утра в общих чертах установка была готова. К этому моменту мы с Жорой остались одни. Ребята, возившиеся с синтезом шаровой молнии, ушли спать. Ушел и мрачный физиолог, ежечасно берущий у себя кровь из вены для каких-то мрачных анализов.
– Давай, посидим напоследок и начнем, – я сел на пол и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза. Под веками жгло, на щеки выкатилось по слезинке. Как я себя чувствовал? Так, как если бы я изобрел реактивный двигатель, наспех сляпал примитивную ракету, а затем без всяких испытаний, без Белок и Стрелок решил немедленно запустить себя на Луну.
Жора присел рядом на корточки и доверительно спросил:
– На дорожку сидим, да? Сразу домой или только через забор? – он явно решил, что мы соорудили, как минимум, средство нуль-транспортировки. Ох и разочаруется же он, бедолага.
Собрав остатки воли, я ремешками пристегнул клеммы к запястьям и к икрам, положил в рот пятак, припаянный в качестве электрода к концу изолированного провода, мысленно перекрестился и крутанул рукоятку реле времени.
