– Стой! – рявкнул один из них.
Смелость тут ни при чем, наоборот, именно от страха у меня полностью атрофировался инстинкт самосохранения. Я бросился в дверь, прямо на автомат.
Но в меня не стреляли. Зато я получил оглушительный удар прикладом в висок и моментально провалился в темноту.
… Наверное, только после того, как тебя побьют, по-настоящему осознаешь, что ты – в тюрьме. Не в общежитии, не в казарме, а именно в тюрьме. Кажется, я понял это первым.
Шел второй день объявленной мной голодовки.
Вчера, когда я перед строем заявил о своем решении Зонову, он сделал вид, что ему наплевать. Но я видел: именно СДЕЛАЛ ВИД. Рассчитывал, что я, столкнувшись с безразличием, откажусь от своего намерения. На самом же деле он начал нервничать, я заметил это. А сегодня майор Юра рассказал, что утром Зонов как бы мимоходом справлялся о моем самочувствии.
Давным-давно в какой-то книжке я вычитал, что голодая, нужно лежать, меньше двигаться – сохранять энергию. Я же, наоборот, без нужды суетился, слонялся по спальне, слушал анекдоты, пил чай (почти каждый взял в командировку пачку чая и кипятильник), курил, ругался, ложился и снова вставал. Не то что истощенным, просто голодным я себя почувствовать еще не успел. Только башка трещала, но это, наверное, от удара.
В нашем углу Жора со смаком описывал сцену раздевания поварих. Рассказ этот «по просьбам трудящихся» он повторял уже в четвертый или в пятый раз, но вновь и вновь успех имел место значительный. И с каждым разом повествование его обрастало все более интимными подробностями, а убогие прелести несчастных женщин расцветали все пышнее и пышнее.
Вообще, женщины стали главной и едва ли не единственной темой наших разговоров. Но сейчас ее на время потеснило обсуждение нашей попытки бегства, благо, нашлись и точки соприкосновения этих двух тем. Большинство относилось к нам сочувственно. Майор Юра пожурил нас «за недисциплинированность», но не очень строго: посчитал, что мы свое уже получили. Но один человек был настроен крайне агрессивно. Сан-Саныч. Мол, из-за вас теперь наши тюремщики усилят бдительность, пискляво митинговал он, «закрутят гайки», и достанется всем. Нечего было лезть в бутылку, нужно было обсудить план побега коллективно. Возможно, он и прав, только все равно обидно.
– Если еще кто дернется без спроса, темную устроим, – закончил он угрозой очередную тираду. – А этих пидеров (это нас с Жорой) простим на первый раз.
Вся моя нервозность вылилась во вспышку лютой ненависти к этому мозгляку.
