Вообще-то Петруччио – не исполнитель, он наш генератор идей, и если при подготовке программы, при записи альбомов он необходим даже больше, чем каждый из нас, то живьем мы, казалось бы, вполне можем обойтись и без него. Но именно, что «казалось бы». На практике, если за пультом нет Петруччио, и если он не кидает нам в гарнитуры разного рода наставления, на сцене мы чувствуем себя, как потерявшиеся дети.
Короче говоря, в полет мы отправились следующим составом. Музыкантов, как всегда, трое: я, Пиоттух-Пилецкий и самый молодой из нас –вокалист-«подкладочник» Сергей Чучалин, которого мы называем то Серж, то Чуч. А из многочисленной технико-обслуживающей кодлы мы смогли взять только Боба.
Трезвых (это специально оговоренное в райдере условие) рабочих сцены, квалифицированных осветителей и охрану нам должны были предоставить на месте. Собственно, мы вполне могли бы обойтись и без Боба, но была задумка записать «зальник», назвать его «Live on the Moon & Mars»[12] и заработать позднее хотя бы на его продаже. А для записи Боб необходим. К тому же в полет мы брали только инструменты, а весь аппарат будет выставляться местный, и было все-таки не лишним захватить своего звукотехника, чтобы он со всем этим хламом разобрался.
Но Боба мы все равно взять не смогли бы, если бы не освободилось место Петруччио. А тот за день до вылета устроил нам подготовительный «разбор», который, правда, тоже как следует не удался.
– Еще раз прошу извинить меня за то, что не могу лететь с вами, – начал он и даже как-то осунулся сразу.
– Проехали, – оборвал его Пила.
– Да, – согласился Петруччио, – все это уже проговаривалось. Ребята! – он стряхнул с лица озабоченность. – Вы всё сможете сами. Каких-то два концерта – один на Луне и один на Марсе. На Луне – перед горсткой ученых, это вообще интимная ситуация, можно отнестись к ней как к репетиции. Отработать тихо, но с душой. Ведь мы – «Russian Soft Star’s Soul», так? А выкладываться будете только на Марсе, перед колонистами, их там все-таки целый город. Вот скажите, почему в нашей музыке так много диссонанса? Почему, Чуч?
Тот, отвлекшись от каких-то своих мыслей, встрепенулся.
– Потому что-о… – протянул он и искательно посмотрел на остальных. – Ну-у…
– Баранки гну, – оборвал его Петруччио. – Диссонанс это звуковой мусор, это враг музыки, это апофеоз безобразного. Но мы делаем безобразное красивым, понимаете? С нашей помощью в борьбе красоты и безобразия побеждает красота. Всегда, выходя на сцену, помните, что главное – вечная тема: борьба добра со злом.
