За воротами наступило временное затишье. Отключились очистительные системы, в коридор потекло зловоние. Люди, которые в пути вытерпели самое страшное, сейчас были на грани паники. Многие плакали.
Внезапно лампы засветились ярче, из труб потянуло сквозняком. Разъехались створки ворот. Крессич вскочил на ноги и замер, глядя в лица станционных полицейских, в наведенные на него стволы. Некоторые в его группе были вооружены ножами, обрезками металлических труб, ножками от мебели - всем, что оказалось под рукой. Сам Василий был безоружен. Показав пустые ладони, он взмолился:
- Не надо! - Никто не пошевелился - ни среди полицейских, ни среди его людей. - Пожалуйста! Мы тут ни при чем! Мы всего лишь защищали этот отсек. Мы не мятежники, мы жертвы!
Лицо командира отряда казалось жутким от усталости, крови и сажи. Он указал ружьем на стену.
- Надо построиться, - пояснил Крессич своему "воинству", в котором лишь бывшие полицейские сразу поняли, чего от них хотят. - Бросьте все оружие на пол.
Они построились - даже старые и больные, и двое маленьких детей. Крессич вдруг обнаружил, что дрожит, но не в силах был справиться с дрожью, пока его обыскивали, и даже потом, когда его оставили в покое, позволив опереться лопатками на стену коридора. Полицейские загадочно пошептались друг с другом. Внезапно один из них схватил Крессича за плечо и развернул к себе лицом. Офицер со списком в руках переходил от одного беженца к другому и требовал документы.
- Украдены, - ответил ему Крессич. - С этого-то все и началось. Бандиты отбирали и сжигали бумаги.
- Мы знаем, - кивнул офицер. - Вы что, за старшего здесь? Как зовут? Откуда родом?
- Василий Крессич. С Рассела.
- Кто-нибудь может подтвердить?
Нашлось несколько человек.
- Он был депутатом на станции Рассел, - уточнил один юноша. - Я там служил в полиции.
- Имя?
- Нино Коледи, - представился юноша. Крессич попытался вспомнить его, но не смог.
Одни и те же вопросы задавали каждому - перекрестный допрос, взаимное опознание. Но едва ли стоило полагаться на их результаты. В коридор вошел человек с фотоаппаратом и под хрип комов и шум голосов сфотографировал всех, кто стоял у стены.
- Можете идти, - разрешил командир отряда, и беженцы потянулись к выходу. Только Крессича офицер удержал за руку.
- Василий Крессич, я сообщу о вас в центр.
Крессич не знал, стоит ли радоваться этому обещанию. Все же оно давало надежду выбраться из "К". Он прошел в док и ужаснулся при виде трупов, лежащих в лужах крови, и еще дымящихся кострищ. Бандиты свалили в кучи всю оставшуюся от эвакуации мебель, пожитки беженцев, - все, что могло гореть, - и подожгли. Сейчас тут толпились станционные полицейские, и не с какими-нибудь пистолетами, а с винтовками. Крессич остался в доке, поближе к охране. Идти на ярусы, где могли скрываться террористы, он боялся. Не стоило надеяться на то, что полиция выловила их всех. Слишком уж много их было.
