Дребезжание посуды. Сэм поставил на стол кофе, быстро вернулся за сэндвичем и принес его. Она склонилась над столом и стала есть видимость пищи из разбитой тарелки и пить видимость кофе из закопченной чашки с призрачной ручкой.
Она завтракала, она была так голодна, что забыла на время о владевшем ею ужасе. Самые страшные видения потеряли власть над ней - они являлись ей уже сотни раз, и она перестала плакать над тенями. Она разговаривала с духами, прикасалась к ним, ела, чтобы унять боль в желудке, носила всегда один и тот же великоватый ей черный свитер, поношенную синюю блузу и серые брюки - только это из всех ее вещей, казалось, сохранилось в целости. По ночам она стирала их и высушивала, чтобы на следующий день надеть на себя, а вся остальная одежда оставалась на вешалках в шкафу. Только эти казались ей реальными вещами.
Своим врачам она ничего этого не говорила. Жизнь в больнице и вне ее научила осторожности и не откровенничать направо-налево. Она знала, что можно говорить. Ее способность хотя бы смутно видеть окружающих, позволяла ей улыбаться людям-призракам и ловко подыгрывать им, сидя на руинах того, что сгорело еще прошедшим вечером. Почерневший труп лежал в холле. Она, не дрогнув, мило улыбнулась тому доктору.
Они снабжали ее лекарствами. Лекарства гасили сны, заглушали вой сирен, шаги бегущих мимо ее комнаты людей. С их помощью ей удавалось заснуть в своей призрачной кровати высоко над развалинами ее дома, а там, внизу, в ночи потрескивал огонь и раздавались дикие вопли людей. О таких вещах она не говорила. Годы пребывания в больницах научили ее этому. Она жаловалась только на ночные кошмары и бессонницы, и врачи давали ей красные таблетки в больших количествах.
"ВОЙНА" - гласил заголовок в газете.
Когда она взяла в руку чашку, чашка задребезжала о блюдце. Она проглотила остатки сэндвича, запив их кофе, стараясь при этом не глядеть в разбитое окно на дымящиеся, скрюченные железные остовы машин на улице. Она, как и в другие дни, оставалась на месте, и Сэм неохотно опять наполнил ее чашку кофе, теперь она будет растягивать удовольствие, а потом попросит еще чашечку. Она, смакуя, поднесла чашку к губам и почувствовала, как унялась дрожь в пальцах.
Слабо прозвенел колокольчик. Какой-то человек закрыл за собой дверь и устроился у стойки.
И она ясно увидела его, он был настоящий. Она испуганно уставилась на него, сердце отчаянно колотилось в ее груди. Он заказал кофе, повернулся к автомату, чтобы купить газету, удобно устроился и, читая газету, ждал, когда остынет кофе. Пока он читал, она видела только его спину в потертом коричневом кожаном пальто, немного каштановых волос лежало на его воротнике... Наконец, одним глотком он проглотил остывший кофе, положил на стойку деньги и там же оставил газету заголовком вниз.
