– Он ненастоящий, – успокаиваю я.
– Это мы ненастоящие.
– Ну конечно, это они ненастоящие. Как это мы, сами мы, можем быть ненастоящими.
– Ты тоже не уверен.
– Ну, полной, абсолютной уверенности в таких вещах быть не может, – осторожно говорю я. – Мы не знаем картины целиком. Но, если бы мне предложили поставить, скажем, сто евро, я бы поставил их на нас с тобой.
– Ну и дурак, – говорит Вике. – Вот увидишь. Настоящие – они.
Теперь я готов поставить на нас хоть тысячу евро. Да что там, всю свою зарплату. Плюс красный «mercedes S-klasse». Теперь я однозначно болею за Ричи и Вике, а не за Манон и де Грие. Их фальшивая мелочь жжет мне кошелек.
* * *
Жарко. Фонтан на площади. Узловатое дерево, вписанное в круг, а на нем сидят тинэйджеры, ragazzi, галдят и рвут кислые дикие апельсины. Реклама, да не того товара. Как сказал бы Кен Кизи, они затаскивают нас в свой фильм.
Эта ситуация однозначна дана нам для того, чтобы из нее выдраться. Как теннисный мячик из тернового куста. Не распрыгаешься. Надо катиться осторожно, не дотрагиваясь до шипов.
Конечно же, ровно в 18:00 праздник не начинается, потому что у многих есть эта дурацкая привычка – понимать 18:00 как 19:00, а то и 19:30. Почему-то считается, что это в особенности касается южан, но на самом деле шведы ничуть не лучше. Джорджио Армани за кулисами пьет кофе с коньяком или просто коньяк. Повсюду стоят длинные розы, красные, как «mercedes S-klasse».
– Как все стильно, Господи ты Боже мой, – говорит Вике иронически-недоверчиво.
Но мы постепенно начинаем поддаваться этому чинному обаянию. Маленькие столики плывут, как айсберги. Розы цветут в стеклянных бокалах. Повсюду шныряют персональные убалтыватели, прикрепленные к каждым пяти людям (восемьсот делить на пять – всего лишь сто шестьдесят человек), так что на одну парочку в разное время приходится от нуля до трех. Нас убалтывают на четырех европейских языках, создавая полную иллюзию светской беседы в своем кругу: может быть, мы и не знаем испанского, но убалтыватель так мило смазывает своим языком пространство между нами и испанцами, что время проходит совсем незаметно. В воздухе разлита ярко-лимонным светом «Волшебная флейта» Моцарта.
– Ах, я навсегда бы здесь осталась, – говорит во всеуслышание та девушка, которая в Бремене или Гамбурге давала интервью.
– Ужасно, – комментирует Вике.
Но вот потихоньку гости начинают стягиваться под сень большого вяза. Пора мазурке громче грянуть. В качестве мазурки выступает песня «Hallo» Кристины Агилеры. В белых кудряшках, в высоких сапогах, Кристина вытанцовывает на сцену и поет среди клубов белого дыма.
