Беру пульт телевизора, убираю звук.
– Так-так, Манон, – говорит Кнабе добродушно. – Расскажите мне о ваших успехах. Смелее. Не стесняйтесь.
В комнате очень прохладно, почти холодно. Кондиционер явно перестарался.
Кнабе спрашивает:
– Скажите, почему вы хотите у нас работать?
– Я хочу денег, – отвечает Манон.
– Денег. Отлично. Сколько?
– Я хочу зарабатывать пятьдесят тысяч евро в год сейчас и не менее миллиона евро в год – потом, – излагает Манон.
– Вы любите перемены или предпочитаете воспоминания?
– Какими предметами в школе вы интересовались больше всего?
– Ну, вас ведь обучили читать балансы, – подразумевает Кнабе.
– Вы ведь знаете, как оценивать компанию по ее имущественному положению, – предупреждает Вике.
– Ну конечно, – говорит Манон.
Утро медленно перетекает в день. Солнце входит в верхнюю треть. Манон берут, и теперь мы с ней на «ты».
– Герр де Грие будет твоим непосредственным начальником, – говорит Вике.
Я говорю:
– Можешь называть меня просто Рэн.
– А можно я буду называть вас просто Рэнди?
– Разумеется.
– Вы сидите с западной стороны нашего building?
– Да, с западной. Вечером солнце светит прямо в окна.
– Сколько лет вы работаете в этой компании?
– Двенадцать лет, из которых девять – в Нью-Йорке.
– Вы из Америки?
– Да, прямиком с Уолл-стрит.
– А вы партнер?
– О, нет.
– Ему остался один шаг до партнерства.
Манон поднимает брови. Как, только один шаг? Да, всего один шаг. Ловко придумано, герр де Грие. Вот-вот – и я партнер. Алле – гоп!
– И что же, вы собираетесь сделать этот шаг?
– Конечно, он собирается. Он уже, можно сказать, его делает, – поправляет Вике.
– А мне до этого надо сделать еще очень много шагов, так?
– Верно, тебе предстоит шагать и шагать, – подтверждает Вике.
Вике ошибается. Не стану я никаким партнером. Манон говорит:
– Я писала вам письма, но ваша почта идентифицировала меня как спам.
– Теперь де Грие – твой начальник, и ты сможешь связаться с ним в любое время дня и ночи, – говорит Вике.
– Связь в любое время, даже ночью! Это воодушевляет!
Я искоса озираю Манон, сказавшую это, – от прически до туфелек, в резком белом свете ламп.
* * *
Сижу перед компьютером. Кладу скрюченные пальцы на клавиатуру, быстро-быстро печатаю какой-то бред. Потом стираю все одним ударом.
Телевизор раз в пятнадцать минут поет: Blue skies… nothing but blue skies…
Будет гроза.
– Прикинь, этот придурочный автомат у меня деньги зажрал.
– Ну, я тебя типа поздравляю.
– Пять евро зажрал и говорит «кофе нет».
