«Так… начинается», – подумал Сергей Федорович и поспешил за врачом. Врача за дверью не оказалось. Нашелся он в туалете. Доктор захотел пописать именно тогда, когда был срочно необходим. Схватив служителя клятве Гиппократа за шкирку у писсуара, Сергей поволок его в кабинет.
Каррен продолжала смеяться, от смеха на лице ее выступили слезы, но, увидев в кабинете доктора, она резко смолкла и совершенно спокойным голосом сказала:
– Мне не надо доктор. Доктор нужен вам – as hole![3]
– Успокойтесь, Каррен, – начал Сергей. – Вот доктор…
Мадам Райдер встала и, схватив со стола стаканчик с чаем, любезно предложенный ей перед началом допроса, метнула его в Сергея.
– Это быть не мой муж, и когда вы его найти, вы это сразу понять. Я же вам ничего не объяснять, а нанять частный детектив. Мне давно говорить, что в милиции работать одни… – продолжать мадам Райдер не стала и выбежала из кабинета, чуть не сбив с ног врача.
– Меткая, стерва, – сказал Иван, оглядывая Сергея, у которого с носа стекала светло-коричневая жидкость, а на свитере висел кусок лимона. – Догнать ее?
– Не надо, – ответил Сергей, радуясь в душе, что чашки оказались заняты и в лоб ему засветили не керамической кружкой, а всего лишь пластиковым стаканчиком.
– Послушайте, – раздался сдавленный голос доктора – он держался рукой за ширинку и странно пучил глаза. – Я могу идти, а то я не успел…
– Идите, идите, – ласково разрешил Быстров.
Доктор вылетел за дверь, как молодая лань, и звуки его шагов отозвались в коридоре эхом.
– Не понял. Чего он не успел-то? – спросил Спицын.
– Отлить. Я его из туалета вытащил.
Они переглянулись и захохотали.
– Слушай, Серега, – давясь от смеха, обратился к другу Иван. – А ведь у Каррен не было истерики – ей действительно было смешно, как сейчас нам, – смех друзей в момент стих.
– А что, кто-нибудь на квартиру уже выехал? – осторожно спросил Сергей.
– Ага, – обреченно подтвердил Спицын.
Зазвонил телефон. Иван машинально снял трубку. Лицо его вытянулось.
– Ключи, найденные у трупа, не подходят к замку квартиры Яковлева, – печально доложил он и, швырнув трубку на рычаг, громко и с выражением сказал все, что думает по этому поводу. Быстров сунул в рот карандаш и молча кивнул – с Иваном Спицыным он был полностью согласен.
