Аза с Арсеном, поставленные перед фактом, долго вразумляли своего непутевого сына отказаться от невесты, порвать с ней раз и навсегда, но сами понимали, что дело сделано и идти на попятную уже поздно. В конце концов им пришлось смириться, и Аза, скупо выдавив из себя:
– Женитьба – это радость на месяц и печаль на всю жизнь, – перепрятала кольцо в другое, более надежное место, решив приберечь реликвию для своего младшего сына в надежде, что тот окажется поумнее и женится в дальнейшем на Хатшепсут вместо Марата.
Марат же купил Эльмире золотое кольцо с бриллиантом в ювелирном магазине, чем вельми обрадовал невесту – она ни слухом ни духом не ведала о предании, впрочем, как и о приложении мидоперсидских источников, где ясно указано, что чудо-перстень, который сам Нин – основатель ассирийского могущества – преподнес своей будущей жене Семирамиде, азиатской завоевательнице и строительнице Вавилона, законным образом должен был перейти к ней.
И снова Аза почувствовала неладное. Что-то подсказывало ей – она опять потерпит фиаско в деле своей жизни – женитьбы теперь уже Варфика на родовитой Хатшепсут. И все из-за ядовитой змеи, которая вползла неуловимо и незаметно в ее душу, сворачиваясь на сердце кольцами все плотнее и плотнее – так что порой и вздохнуть было тяжело.
В тот же день, когда я в сопровождении Варфоломея отправилась к морю совершать второй заплыв, произошло одно очень неприятное и расставляющее все на свои места событие. После того как я вылезла из воды и улеглась рядом с любимым на теплый песок, мы, как обычно, лежали, задыхаясь от страстных объятий и поцелуев, не зная, что делать дальше, пребывая в некоем ступоре – буквально через полчаса мы отодвигались друг от друга, одурманенные, с клубами смога в головах, но, отдохнув минут пять, снова слеплялись в один комок, ворочаясь в сладкой истоме и увязая в песке. Именно в момент передышки – в те пять минут, когда мы лежали порознь (тут, надо заметить, нам несказанно повезло!), я увидела, как с горы к берегу торопливо спускается Арсен.
Варфик поднял руку, хотел было обнять меня, но я голосом, полным ужаса и необоснованного страха (ведь в данный момент мы ничего предосудительного не делали!), пролепетала:
– Твой отец идет!
И Варфоломей, описав рукой в воздухе круг, уронил ее на песок.
– Загораете? – спросил запыхавшийся Арсен и подозрительно посмотрел на нас.
– Обсыхаем, – недовольно буркнул Варфик. – А ты чего?
– Так, ничего... – замялся отец. Он не знал, чем аргументировать свой приход на пляж, потому что супруга его, видимо, поделилась своими соображениями по поводу наших отношений с Варфоломеем, и у Арсена была заготовлена гневно-обличительная речь – он ожидал увидеть на песке наши сплетенные в любовной страсти тела (а может, и еще чего похуже!). Не увидел – и растерялся! – Я это... Мать там... Ужинать вас зовет, – выкрутился он.
