– Чем-то пряным.
– Так это гвоздичный одеколон от комаров! Мне бабушка его в дорогу дала – сказала, что у моря, должно быть, всегда много комаров, потому что сырость большая вокруг него в воздухе, а комары любят сырость.
– Да нет у нас никаких комаров!
– Ну, значит, ошиблась старушка, перепутала что-то.
– В карты играешь? – в лоб спросил он.
– В «дурака» умею.
– Сыграем в подкидного на... – и он задумался. – Ну, с девушкой на деньги играть как-то нехорошо... давай на поцелуй!
– Че-его? – возмутилась я. Неслыханно! Даже Петухов себе такого не позволял!
– Если я тебя в дураках, то есть в дурах, оставлю – целую тебя в губы, – очень хладнокровно объяснил он.
– А если я тебя в дураках оставлю? – Мне было интересно, чем пожертвует он.
– Тогда ты меня в губы целуешь!
– Вот еще!
– Ну ладно, тогда я лишний раз веду тебя на море. Согласна?
– Нет, не хочу в губы целоваться, – заявила я, потому что еще ни разу этого не делала, но от подруги Люды слышала, что это довольно неприятная процедура. «Хотя, может, ни Людка, ни ее кавалер просто не умели целоваться?» – вдруг подумала я и поймала себя на мысли, что сама-то я не прочь проиграть Варфику пару конов, но – ради приличия я предложила ему невинный поцелуй в щеку.
– Это неинтересно, ну да ладно – ты ведь гостья. Из Москвы! – значительно добавил он. – А у меня дед с бабкой по отцу тоже в Москве живут.
– Правда?!
– А зачем мне врать-то?! Они туда в пятидесятых годах уехали. У них своя будка у Рогожского рынка.
– Какая будка? – удивилась я.
– Обувная. Ну, они там туфли чинят да ваксу продают.
– А-а, – промычала я.
Однако в этот вечер в карты нам поиграть так и не удалось. Стоило нам только появиться на веранде, как Нур принялся ябедничать Азе.
– И сарафан свой закинула, он полетел, мы его догоняли, – взахлеб рассказывал он. – Потом уплыла так далеко, что ее и не видно было! Мы все смотрим, а ее нет! Вышла из моря совсем не там, где вошла! – И тараторил, и тараторил.
«Какой противный! – думала я. – Его бы у подъезда посадить вместе с бабками и кулек семечек в руки дать!»
Аза ужасаться не стала, на щеках ее, словно две фары, замигали две чудесные ямочки, и она кратко изрекла:
– Голый воды не боится! – Потом, подумав, добавила: – А далеко заплывать и правда опасно – в воронку можно попасть.
Потом Арсен попросил сыновей подправить перекосившуюся калитку, Мира взялась помогать свекрови по-хозяйству, Нур – предатель и ябеда – прилепился ко мне, как банный лист. Оно и понятно – ему больше ничего не оставалось делать.
